Дик Фрэнсис - 2011, Азартная игра

- Это теперь не ваша забота, - ответил Шеннингтон.

- Но как вы могли убить родного брата? - воскликнул я. - Из-за чего? Из-за денег?

- Мой брат понятия не имел, что это такое - отчаянно нуждаться в деньгах. Он всегда был таким правильным, прямо до тошноты.

- Честным, вы хотите сказать.

- Только не надо этих дешевых фраз, - сказал он. - Слишком уж много на кону. И мне нужна моя доля.

- Доля от ста миллионов евро? - спросил я.

- Заткнись! - рявкнул он.

Да с какой такой стати я должен заткнуться? Напротив, мне надо орать во всю глотку, чтоб привлечь внимание.

Я набрал в грудь побольше воздуха, приготовился позвать на помощь. Но не вышло. Мужчина с пистолетом что есть силы ударил меня в нижнюю часть живота - весь воздух тотчас вышел из легких, а сам я рухнул на пол и лежал бесформенной кучей, пытаясь восстановить дыхание. А потом, сочтя, что этого мало, тот же тип пнул меня носком ботинка в лицо. Разбил губу, и по ковру стала расползаться лужица крови.

- Только не здесь, идиот! - прикрикнул на него Шеннингтон.

Это служило небольшим утешением. Перед глазами плыло, туман застилал мозги, но я все же сообразил: убивать меня здесь они не будут. Зачем им оставлять такие инкриминирующие улики - труп в углу ложи, среди пустых бутылок от шампанского.

- Все равно вам конец, - пробормотал я, еле шевеля окровавленными губами, голос показался каким-то чужим. - Полиция знает, что я здесь.

- Сильно в том сомневаюсь, - заметил Шеннингтон. - По моей информации, вы избегали встреч с полицией всю прошлую неделю.

- Моя невеста знает, что я здесь, - не унимался я.

- Да, знает, и что с того? Разделаюсь с тобой, а потом и ею тоже займусь.

Я уже хотел было сказать, что и Джен Сеттер известно мое местонахождение, но передумал. Зачем подвергать ее смертельной опасности?

Снаружи донесся усиленный динамиками голос комментатора. Это означало, что начался последний забег.

- Вперед, - сказал Шеннингтон своим подручным. - Тащите его вниз, пока идут скачки.

Мужчины подошли и рывком поставили меня на ноги.

- Куда вы меня тащите? - спросил я.

- На встречу с твоей смертью, - важно заявил Шеннингтон. - Она случится не здесь. В каком-нибудь тихом темном месте.

- Но неужели мы не…

Я не закончил фразы. Мужчина справа, тот, кто был без пистолета и дежурил у двери, резко ударил меня в живот. На этот раз на пол я не упал, но лишь потому, что оба эти типа держали меня за руки. Внутри жгло, словно огнем. Наверное, они повредили мне внутренние органы.

- И чтоб больше не смел вякать, - предупредил меня тот, кто нанес удар. Классический английский явно не был его сильной стороной.

«Не вякать» - план неплохой, по крайней мере на первое время, и я молчал, когда мужчины протащили меня мимо плаща, висевшего у двери, затем - в эту самую дверь, потом поволокли по коридору и затащили в одну из пустующих подсобок. И вот все мы трое вошли в грузовой лифт и поехали вниз. Шеннингтона видно не было. И я не знал, хорошо это или плохо. Наверное, все же лучше иметь дело с двумя противниками, а не с тремя. Но с другой стороны, я далеко не был уверен, что мне удастся справиться с этими громилами. Хотя точно у меня не было бы ни малейшего шанса, если б Шеннингтон оказался здесь с нами.

Лифт остановился, меня вытолкали из него и повели по мокрой траве к северному выходу, за которым размещались автостоянки при ипподроме. Изначально ипподром в Челтенхеме предназначался для проведения ежегодного Фестиваля по стипль-чезу в марте, во время которого здесь каждый день собиралось свыше шестидесяти тысяч зрителей. А потому стоянки были просторные, но сегодня, в холодный дождливый день, народу приехало немного, и большинство из них пустовали. Да и время уже было позднее, и здесь царили тьма и тишина.

«В каком-нибудь тихом темном месте», - так сказал Шеннингтон.

И я пришел к выводу, что мое последнее недолгое путешествие должно закончиться именно здесь, в дальнем углу заброшенной автостоянки у ипподрома. Я старался идти как можно медленнее, но они подталкивали меня вперед. Я даже пытался сесть, но и этот фокус не прошел. Негодяи еще крепче схватили меня за руки, приподняли рывком и заставили идти дальше.

Я бы мог закричать, попробовать еще раз позвать на помощь и получить очередной удар под дых, но над ипподромом гудел звучный голос комментатора, так что меня бы все равно не услышали. Промелькнуло всего несколько человек, они спешили к своим машинам, пригнув головы и приподняв воротники - пытались хоть как-то защититься от дождя. Остальные зрители, укрывшись под трибунами и зонтами, продолжали смотреть скачки. Только дурак будет торчать здесь в темноте и мокнуть под дождем.