Скотт Сиглер - Инфицированные

– Вот дьявол! Какие-нибудь секретные дела – с ведома президента страны? Я прав?

– Дью, я же сказал, что не вправе раскрыть подробности, – кашлянув, ответил Мюррей.

Классический способ отмазки.

Дью открыл папку и начал просматривать содержимое: три отчета и общий обзор. Он дважды перечитал обзор, прежде чем поднял взгляд, в котором сквозили крайняя озадаченность и недоверие.

– Манипуляция биологическим поведением? Биоинженерный механизм? Инфекционное террористическое оружие? Мюррей, ты хочешь, чтобы у меня крыша поехала от этой белиберды?

Мюррей покачал головой.

– Чертовщина какая-то. Какие-то террористы создали… сейчас, ну-ка посмотрим… э-э… «биоинженерный механизм», чтобы сделать людей психами?

– Не совсем так, Дью. Пока известно о трех случаях, когда люди, чем-то зараженные, проявили явные психопатические наклонности. Мы не знаем наверняка, что это как-то связано с террористической активностью, но ты ведь понимаешь, что приходится действовать сообразно обстоятельствам. Нельзя допустить, чтобы нас застали врасплох.

К отчету по делу Шарлотты Уилсон была приложена фотография, сделанная «полароидом». На плече жертвы виднелась голубоватая треугольная метка. С фотографии Гэри Лиленда с ненавистью и подозрением смотрело морщинистое, поросшее щетиной лицо старика. Неприятное впечатление подчеркивал бугорчатый голубоватый треугольник на шее.

– Именно эта странная штука и превращает людей в убийц?

– Шарлотта Уилсон, семидесятилетняя старуха, зарезала собственного сына мясоразделочным ножом. Блейн Танариве убил ножницами жену и двух юных дочерей, а потом поджег собственную койку в больнице, погубив себя и еще трех пациентов.

– Не совпадение? Мы проверили биографические данные жертв? Психическое состояние?

– Проверили, Дью. Иначе я не стал бы тебе звонить. В истории болезни каждой жертвы не отмечено никаких вспышек жестокости, психозов или психологических проблем. Все друзья и соседи в один голос утверждали, что они – хорошие люди. Фактически единственное, что их как-то объединяло, – это внезапные острые параноидальные припадки и те странные треугольные новообразования.

– А как насчет подобных случаев за рубежом? Кто-нибудь сталкивался с такими ситуациями?

Мюррей снова покачал головой.

– Нет. Мы все проверили, Дью, притом очень тщательно. Насколько нам известно, США – единственная страна, где это произошло.

Дью медленно кивнул, понимая теперь, почему Мюррей предпочел соблюсти конспирацию.

– Как могли террористы придумать такое?

– Сомневаюсь, что это изобретение террористов. Не террористы изобретали ядерные боеголовки, зарин или реактивные лайнеры…

Дью еще раз перечитал отчет. Если речь идет о террористическом оружии, то оно безупречно. В сравнении с ним бомбы, заложенные в автомобилях, и захваты самолетов – детская забава. Представьте себе страну, где ваши друзья или соседи внезапно начнут убивать всех, кто попадает в их поле зрения. Люди перестанут ходить на работу и вообще покидать дома невооруженными. Всех и каждого будут подозревать как потенциальных убийц. Если уж родители убивают собственных детей, никто не может чувствовать себя в безопасности. Такое оружие способно погубить Америку.

Дью сунул руку в карман и нащупал еще одну конфету.

– Мюррей, не может быть, чтобы какой-то из наших видов оружия случайно вышел из-под контроля?

Лонгуорт неистово затряс головой еще до того, как Дью успел закончить фразу.

– Нет, никоим образом. Я все проверил. К нам это не имеет никакого отношения, Дью, честное слово.

Дью развернул конфету и снова бросил обертку на безукоризненно чистое ковровое покрытие.

– И каким образом оно работает?

– Пока неизвестно. По логике, возникающие на телах жертв новообразования вырабатывают соединения, своего рода наркотики, которые «закачиваются» прямо в кровоток. Что-то вроде шприца для подкожных инъекций.

– Многие ли в курсе событий?

– Несколько человек знают лишь обрывки информации, а обо всем известно лишь мне, директору, президенту и еще двум врачам из ЦКЗ, фамилии которых перечислены в отчетах.

Дью внимательно рассмотрел фотографии. Где-то в глубине души, на инстинктивном уровне, у него возникло ощущение тревоги.

– Мне нужна твоя помощь, ротный, – сказал Лонгуорт.

Упоминание о «ротном» раздражало Дью не меньше, чем Мюррея, когда Дью называл его «боссом». В этой должности он служил под началом Мюррея во Вьетнаме. На протяжении долгих лет «ротный» было единственным его именем; так Дью называли все, кто его знал. А теперь из них остался лишь один Мюррей – человек, которому хотелось сделать вид, будто Вьетнама никогда не существовало.