Гиллиан Флинн - Острые предметы

– Чудесное место.

– Да. Дайте мне комментарий для статьи.

– Вот я вам его и дал.

Неожиданно для себя я рассмеялась. Представила себе, как передаю Карри статью, в которой написано: «Следователь полиции не знает, где искать преступника, но считает, что „Уинд-Гап – чудесное место“».

– Камилла, давайте заключим сделку. Я дам комментарий для статьи, а вы мне подробно расскажете о местных жителях. Мне нужно побольше знать о них, а Викери молчит. Похоже, он занял оборонительную позицию.

– Мне нужен официальный комментарий. Но давайте также поработаем вместе в конфиденциальном порядке. Обещаю, что без вашего разрешения в прессу не попадет ни одного вашего слова. А вы сможете пользоваться всем, что расскажу я.

Не самая справедливая сделка, но иначе никак.

– Что вы хотите услышать? – улыбнулся Ричард.

– Вы действительно считаете, что убийца не из Уинд-Гапа?

– Для прессы?

– Да.

– Мы не исключаем никаких возможностей. – Он проглотил последний кусок вафли и задумался, глядя в потолок. – Мы ищем преступника среди местного населения, но также считаем вероятным, что убийства совершил приезжий.

– То есть никаких следов вы не нашли.

Он усмехнулся и пожал плечами:

– Я все сказал.

– Ладно, теперь конфиденциально: вы не нашли никаких следов?

Он открыл и закрыл липкую бутылку с сиропом, потом положил нож и вилку крест-накрест на тарелку.

– Конфиденциально я вам скажу: Камилла, вы и вправду думаете, что эти преступления совершил какой-нибудь приезжий? Вы ведь криминальный репортер.

– Нет, не думаю, – ответила я, почему-то сразу взволновавшись. Я старалась не смотреть на зубцы вилки, которая лежала передо мной.

– Умница.

– Викери сказал, что, по вашей версии, преступник приехал на попутных машинах.

– Ох, черт возьми. Я просто высказал предположение, когда только приехал сюда, девять месяцев назад. А он до сих пор повторяет это, чтобы выставить меня невеждой. Мы с ним не очень ладим.

– Вы подозреваете кого-нибудь определенного?

– Разрешите пригласить вас в бар на этой неделе. Расскажете мне все про ваших знакомых из Уинд-Гапа.

Он взял счет и отодвинул бутылку к стене. На ее месте остался липкий след. Я в задумчивости провела по нему пальцем, который потом поднесла ко рту. Рукав футболки приподнялся, обнажив рубцы. Пока я прятала руки под стол, Ричард поднял глаза.

Я не видела ничего зазорного в том, чтобы рассказать Ричарду все, что знаю о жителях Уинд-Гапа. Не горела желанием быть преданной своему родному городу. Здесь умерла моя сестра, и здесь я начала резаться. В этом маленьком удушливом городке каждый день приходится сталкиваться с ненавистными вам людьми, которые знают про вас слишком много. Жизнь здесь оставляет свой отпечаток.

Хотя, как могло показаться со стороны, со мной здесь обращались лучше некуда. Все благодаря маме. В Уинд-Гапе ее любили, она была украшением города – самой красивой и обаятельной женщиной за всю его историю. Мои бабушка с дедушкой, ее родители, владельцы свинофермы и половины близлежащих домов, воспитывали маму в строгости; к ней применялись те же правила, что и к рабочим: не пить, не курить, не сквернословить; посещение церкви обязательно. Я могу лишь догадываться, как им стало плохо, когда они узнали, что семнадцатилетняя Адора беременна. Виновником был юноша из Кентукки, с которым мама познакомилась в церковном лагере, – как-то он приехал на Рождество и наградил ее мной. Мамины родители были так разъярены, что, пока у нее рос живот, у них развились опухоли, и через несколько месяцев после моего рождения оба сошли в могилу.

У дедушки с бабушкой были друзья в Теннесси; и, когда я еще была в пеленках, их сын стал свататься к Адоре. Приходил в гости едва ли не каждый выходной. Представляю, каким неловким было его ухаживание. Алан, накрахмаленный и отутюженный, распинается на тему погоды. Мама, которая теперь осталась одна, впервые в жизни без внимания и заботы, и хочет найти достойного жениха, смеется над его… шутками? Не уверена, что Алан когда-либо в жизни шутил, но мама наверняка находила повод, чтобы кокетливо похихикать для его удовольствия. А где в это время была я? Наверное, в какой-нибудь дальней комнате, хныкала на руках горничной, которой Адора даст потом за труды долларов пять. Представляю, как Алан делал маме предложение, отвернув лицо в сторону или теребя цветок в горшке, чтобы только не смотреть ей в глаза. Мама любезно согласилась, потом налила чай. Может быть, потом они сухо поцеловались.