Джослин Джексон: Три пятнадцать

Босс молча гнала машину к Иммите, ее рука грела мне ногу. Больше всего хотелось не думать, а скорее попасть домой, шмыгнуть в Лизину постель и, прижавшись к ней, проспать неделю. Босс пусть сидит рядом и охраняет нас.

Нет, малой кровью не отделаться!

– Что это за люди? – спросила Босс. – Как они живут?

Что тут ответить? Рассказать про мерзкую лапу бугая? Про пожиравшие меня желтые глаза моей матери?

– Нехорошее место. Люди кошмарные, – еле выговорила я.

Босс вздохнула с облегчением: мой ответ ей явно понравился.

– Я знала, что у заботливой мамочки Лиза тебя не стащила бы. То есть я почти не сомневалась. Лиза есть Лиза, от избытка здравомыслия она никогда не страдала. Объясниться она не могла, и порой мне казалось, что мы тебя чего-то лишаем. Что из-за нас страдает достойный человек.

Сердце бешено заколотилось. Судя по разговору, Босс в курсе, что я не Лизина дочь, что настоящая Мози Слоукэм пятнадцать лет пролежала в сундучке под ивой.

– Патти все тебе рассказала? – спросила я, нервно сглотнув.

Босс изогнула бровь.

– Очень сомневаюсь, что все. Патти же твоя ровесница, подросток. Она сказала мне, куда вы поехали. – Босс оторвала руку от моей ноги и ткнула пальцем за спину, на «вольво». – Как же я не подумала, что пацан во всем разберется?! Он же при мне взглянул на Лизины снимки и за одиннадцать секунд разгадал слово «яд». – Босс кивала и раздувала ноздри.

Значит, она в курсе. На языке вертелся жуткий, отвратительный, ужасный вопрос, но задать я его не могла и вместо этого спросила:

– Ты не осуждаешь Лизу за то, что она меня украла?

Босс помотала головой, не сводя глаз с дороги.

– Что было, то было. Я поглядела на это место, я гляжу на тебя, и, думаю, этого хватает, чтоб понять, зачем Лиза это сделала. Долго вы были в том доме?

– Нет, совсем недолго.

Казалось, мы провели в дьявольском логове целую вечность и выбрались из него пятидесятилетними, хотя, в сущности, прошло не больше пяти минут. Единственный по-настоящему важный вопрос я до сих пор не могла задать, но постепенно к нему подбиралась.

– Ты сильно расстроилась из-за того, что сказала Патти?

Босс громко фыркнула:

– «Расстроилась» – это мягко сказано. Я разозлилась, страшно перепугалась, а в Монтгомери не ехала, а гнала как безумная. На сотовый тебе я звонила раз сто.

– Я оставила сотовый Патти, чтобы мы с Роджером могли скидывать эсэмэски и держать ее в курсе.

– Боже милостивый! Вас троих нужно выпороть и посадить под домашний арест лет до тридцати. Может, хоть тогда поумнеете? Впрочем, Патти я выпустила бы в двадцать пять.

Я покосилась на Босса. Она злилась, но, по-моему, не столько на меня, сколько на нас троих и вообще на то, что так вышло. Поэтому я и решилась задать страшный вопрос, ответа на который ждала и очень боялась.

– Тебе не все равно?

Босс глянула на меня:

– Нет, конечно. В смысле? Что именно?

– Ну, что сказала Патти, – пропищала я. – Что Лиза не моя мама.

Босс нахмурилась, но не ответила. Она газанула и на следующем повороте съехала с шоссе. Впереди замаячила заправка, туда она и повела «шевроле». Роджер свернул за нами, потом остановился и стал ждать. Думаю, он хотел бы выйти и спросить, в чем дело, но слишком боялся Босса. Может, и не зря.

Босс заглушила мотор и повернулась ко мне. Я не сводила глаз со сцепленных замком пальцев.

– Мози! – позвала Босс, потом еще дважды, прежде чем я на нее посмотрела. Взгляд у нее был жутко серьезный и прожигал меня насквозь. – Патти сказала, куда вы поехали и зачем. И все. А мне больше ничего и не требовалось. Я уже знала, кто ты есть. Вернее, кто ты не есть. Я знала, что ребенок, которого родила Лиза, был в сундучке под ивой.

Не может быть… Этого просто не может быть!

– Да, но как? – тихо спросила я. Такого, как Роджер, у Босса нет и не было.

– В ту ночь случилось нечто ужасное и бессмысленное. Смерть в колыбели, вот как это называется. Лиза была очень молода, наверное, перепугалась и с горя приняла неверное решение – похоронила дочку под ивой и сбежала.

Я покачала головой. Хорошо, что я узнала правду о маме и тех косточках, но Босс неправильно меня поняла.

– Нет, не как это случилось, а как ты догадалась?

Глаза Босса затуманились, взгляд смягчился.

– По Лизиному сундучку. Розовое платьице, утка… я не забыла, чье это.

– Но… раз ты в курсе с того самого дня… Почему мне ничего не сказала? – медленно и отупело выговорила я.

– Решила, что тебе лучше не знать. – Босс улыбнулась, но улыбка получилась бледной тенью ее обычной улыбки. Она сердито взглянула на «вольво».