Джеймс Чейз - Оплата – наличными

Я пришел в волнение.

– Вы не так поняли! – сказал я, хватаясь за простыню. – Говорю вам, она вела машину. Двухдверный «бентли». Нас задела встречная машина. Спросите у водителя. Он вам подтвердит.

Коп сунул мне в лицо блокнот:

– Не было никакой другой машины! Почему ты врешь?

– Хватит, – резко сказал доктор. – На него нельзя сейчас кричать. Оставьте его, сержант.

– Я не вру, – сказал я и попытался сесть. Это меня доконало. В моей голове что-то вспыхнуло, и я провалился в темноту.

Когда я в следующий раз открыл глаза, было светло. Ширму в ногах кровати убрали, но с боков все закрыли. Напротив меня стояла еще одна кровать. По звукам вокруг я определил, что нахожусь в палате.

Я огляделся, чтобы посмотреть, нет ли полицейского. Его не было. Я лежал неподвижно, ощущая, что мне лучше, что голова не болит, хотя все еще тяжелая, а когда я шевелил руками, то мне это удавалось без всяких усилий.

Через некоторое время я стал раздумывать над тем, что сказал мне полицейский. И начал беспокоиться. Другой машины не было, не было и мужа, машина была не «бентли», а «бьюик», и я сидел за рулем. Что он имел в виду? Может, полицейский мне приснился? Может быть, он – часть тумана и тьмы? Наверное, так, или он с кем-то меня путает.

Из-за ширмы вышел доктор и весело мне улыбнулся.

– Можете не говорить, что вам лучше, – сказал он. – Я и так это вижу.

– Я прекрасно себя чувствую, – сказал я. – Как долго я тут лежу?

Он заглянул в табличку в изножье моей кровати.

– Вас привезли в половине двенадцатого вечера шестого сентября. Сегодня двенадцатое сентября. Значит, вы здесь уже шесть дней.

– Сентября?

– Да.

– Вы хотели сказать – июля? Как это – сентября? Мы столкнулись с машиной двадцать девятого июля – в тот вечер, когда я дрался с Майами Кидом.

– Не знаю. Вас привезли шестого сентября.

– Не может быть. Не мог же я пролежать без сознания больше месяца, прежде чем меня нашли.

Доктор улыбнулся:

– Конечно нет. На самом деле вас обнаружили почти сразу. Дорожный патруль услышал звук столкновения, хотя самой аварии не видел. На место происшествия они прибыли через пять минут после аварии. Через час вас привезли в больницу.

Я облизал губы. Рот мой неожиданно пересох.

– Доктор, а вы меня не обманываете?

Он покачал головой:

– Нет. Я вас не обманываю. – Он присел на край кровати. – Но вам не стоит беспокоиться на этот счет. Со временем все прояснится. Сейчас у вас налицо все признаки сотрясения. У вас была серьезная черепно-мозговая травма. Вам повезло, что вы остались в живых. Некоторое время вас многое будет смущать: даты, люди, которые были с вами в машине и которых не было. И вообще ваше прошлое может показаться вам странным, но со временем все встанет на свои места. Сейчас вы убеждены, что авария произошла двадцать девятого июля. Вам кажется невероятным, что она могла случиться шестого сентября. Но не волнуйтесь. Примерно через неделю ваша память восстановится. И главное – не давайте полиции запугивать вас. Я им все объяснил, и они поняли. Они хотят, чтобы вы помогли им по мере сил, но теперь они знают, что если вы ошибаетесь, то не намеренно. Все, что вам сейчас нужно, – это не волноваться и отдыхать. Поправка – дело времени.

Он был хороший парень и старался, чтобы мне было как можно лучше, но я не мог не беспокоиться. Я-то знал, что дрался с Кидом двадцать девятого июля и авария случилась тем же вечером. Что бы доктор ни говорил, этот факт изменить нельзя.

– Не хочу с вами спорить, доктор, – сказал я. – Но сделайте мне одолжение, а?

– Хорошо. Что вы хотите?

– Делла – эта девушка, с которой я был. Она тоже здесь, да? Она скажет вам, что это было двадцать девятого июля. Спросите ее мужа. Он скажет то же самое.

Доктор стал чуть менее любезен.

– Видите ли, вот в чем дело, – сказал он. – Муж… Вы должны быть ко всему готовы, не правда ли? В машине нашли только ее и вас. Никакого мужа не было.

У меня гулко застучало сердце.

– Хорошо, мужа не было, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – Тогда спросите ее. Она-то вам скажет. Вы ведь не станете говорить, что ее тоже не было? Спросите у нее!

Он провел рукой по своим гладким черным волосам и больше уже не улыбался.

– Пару дней назад вы еще недостаточно хорошо себя чувствовали, – мягко произнес он. – Теперь же я могу вам сказать. У нее был перелом позвоночника. Когда вас нашли, она была мертва.

В полдень ко мне пришел лейтенант полиции Билл Рискин. Если бы сестра мне не сказала, я бы ни за что не поверил, что он полицейский. Ему было лет пятьдесят – невысокий, с печальным морщинистым лицом и яркими глазками, которые внимательно разглядывали меня из-за роговых очков. Шляпу он нес в руке, шел на цыпочках, а говорил тихим, мягким голосом.