Стивен Кинг - Заклятие параноика (сборник)

«Но в чем же заключалось это проклятие?» – спросил я.

«Думаю, вы уже догадались, – ответил Грир. – Слуга-индус объяснил Броуеру, что человек, заколдовавший и тем самым погубивший малого ребенка, должен стать парией, отверженным. А затем добавил, что любое живое существо, к которому он прикоснется рукой, обречено на смерть. Вот так, ни больше ни меньше. Аминь!» – И Грир усмехнулся.

«И Броуер поверил?..»

«Броуер считает, что поверил. Не забывайте, ведь ему довелось пережить нешуточную психическую травму. А теперь, судя по тому, что вы мне рассказали, его болезнь лишь усугубилась».

«Вы не могли бы дать мне его адрес?»

Грир порылся в бумагах и нашел какой-то листок.

«Не гарантирую, что вы застанете его там, – сказал он. – Люди не слишком охотно сдают жилье подобным субъектам, к тому же, насколько мне известно, он стеснен в средствах».

При этих словах я почувствовал себя страшно виноватым, однако промолчал. Грир показался мне несколько самоуверенным и одновременно ограниченным, чтобы делиться с ним последними новостями о Генри Броуере. Однако, уже поднявшись, я все же не преодолел искушения и выпалил:

«А знаете, не далее как вчера вечером я видел, как Броуер пожал лапу бродячей собаке. И ровно через пятнадцать минут после этого собака сдохла».

«Вот как? Любопытно…» – Он иронично приподнял бровь, словно замечание не имело ни малейшего отношения к нашей беседе.

Я уже поднялся и собирался распрощаться с Гриром, как вдруг дверь распахнулась и в кабинет заглянула секретарша.

«Прошу прощения, вы мистер Грегсон?»

Я подтвердил, что это я.

«Только что звонил человек по имени Бейкер и просил вас немедленно приехать к дому номер двадцать три по Девятнадцатой улице».

Меня удивило и одновременно испугало это сообщение. Потому что не далее как сегодня утром я уже побывал по этому адресу, на квартире у Джейсона Дэвидсона. Уже выходя из кабинета, я увидел, как Грир опустился в кресло с трубкой в зубах и журналом «Уолл-стрит». С тех пор мы с ним ни разу не встречались, и лично я не считаю это такой уж большой потерей. А в те секунды мною овладел необъяснимый страх, вернее дурное предчувствие, которому никак не удавалось выкристаллизоваться в настоящий страх. Слишком уж невероятным казалось ужасное предположение, промелькнувшее у меня в голове.

Тут я прервал повествование мистера Грегсона:

– Бог мой, Джордж! Ведь не хотите же вы сказать, что мистер Дэвидсон умер?!

– Именно. Умер, – кивнул Джордж. – Я приехал туда почти одновременно со следователем. Согласно официальному заключению, смерть наступила от тромбоза коронарных сосудов. Он не дожил до своего двадцатитрехлетия шестнадцати дней.

В последующие за этим печальным событием дни я всячески пытался убедить себя, что все случившееся – не более чем ужасное совпадение, о котором чем скорее забудешь, тем лучше. Но забыть не удавалось. Я почти перестал спать, даже мой старый испытанный друг – бутылочка «Катти Сарк» – не помогала. Я твердил себе, что выигрыш следует разделить между нами троими и забыть о Генри Броуере, вторгшемся в нашу жизнь. Но не получалось. Вместо этого я обратил наличность в чек и отправился в Гарлем, по тому адресу, что дал мне Грир.

Броуера там не оказалось. Он переехал в Ист-Сайд, более или менее приличный район, застроенный многоквартирными кирпичными домами. Но и по второму адресу я его не нашел – он съехал примерно за месяц до той печально памятной игры в покер. И избрал новым местом обитания Ист-Виллидж, район убогих полуразвалившихся лачуг.

Смотритель дома, костлявый мужчина с огромным черным мастифом, рычащим у его ног, сообщил, что Броуер съехал третьего апреля – на следующий день после нашей игры. Я спросил, не оставил ли он адреса. Мужчина, откинув голову, издал какой-то булькающий лай, по всей видимости, заменявший ему смех.

«Да когда они съезжают отсюда, сэр, то отправляются по одному адресу, прямиком в ад. Правда, по пути могут иногда задержаться и сделать остановку в Бауэри».

Вы не поверите, но тогдашний Бауэри был совсем не тот, что сейчас. Он служил приютом для бездомных, последним прибежищем для разного рода… нет, даже не людей, неких безликих существ, единственной целью и смыслом жизни которых было раздобыть бутылочку дешевого вина или щепоть белого порошка, позволяющего впасть в долгое забытье. Я отправился туда. В те дни район был застроен десятками ночлежек, милосердно принимавших пьянчужек по ночам, и состоял из сотен закоулков и подвалов, где бездомный мог пристроиться на ночь на рваном, насквозь прогнившем матрасе. Я видел массу людей – все они походили на пустые оболочки, изъеденные алкоголем и наркотиками. Здесь у них не было имен. Когда человек опускается до подобного уровня, когда ниже пасть уже нельзя, когда печень его разрушена древесным спиртом, нос являет собой открытую гноящуюся рану от непрестанного употребления кокаина и поташа, пальцы искусаны морозом, зубы сгнили и превратились в черные пеньки, человеку уже не нужно имя. Несмотря на это, я описывал Генри Броуера каждому встречному. Безрезультатно. Бродяги лишь качали головами и пожимали плечами. Другие просто смотрели в землю и проходили мимо, не останавливаясь.