Ли Чайлд - Джек Ричер, или Я уйду завтра

– Кто?

– Двадцатый член отряда. Я не думаю, что он прилетел в Вашингтон по ошибке. Он вовсе не опоздал на самолет в Стамбуле. Просто в последний момент они внесли уточнения в план. Хосы поняли, что им необходим человек в Вашингтоне или на другом берегу, в одном из корпусов Пентагона. Поэтому двадцатый боевик отправился прямо туда. Он следовал за Сьюзан всю дорогу, в пяти или десяти машинах позади, как и вы. Все шло хорошо, пока не возникла пробка, но расстояние в пять или десять машин в пробке хуже, чем миля. Все машины стоят впритык; возможно, перед ним оказался большой внедорожник, который загораживал обзор. Поэтому он не увидел, что произошло, однако оставался с ней. Он последовал за Сьюзан в вагон метро, на нем была футболка НБА. Когда я снова его увидел, мне показалось, что мы встречались раньше. Но я не успел получить подтверждение, потому что через мгновение выстрелил ему в лицо. Потом его уже трудно было узнать.

В палате снова воцарилось молчание.

– Так где же находилась Сьюзан в полночь? – наконец спросил Сэнсом.

– Вы это должны вычислить сами – время, расстояние, средняя скорость. Вам потребуется карта, линейка, бумага и карандаш.

Джейкоб Марк был из Джерси и сказал, что у него там знакомые полицейские, которые обязательно помогут. Они патрулируют I-95 днем и ночью и автостраду знают как свои пять пальцев. У них есть камеры наблюдения, записи помогут уточнить вычисление. Все оживились и заговорили о деталях, перестав обращать на меня внимание. Я лежал, откинувшись на подушки, а они начали по одному выходить из палаты. Последним остался Спрингфилд. Он помедлил в дверях и посмотрел на меня.

– Что ты чувствуешь относительно Лили Хос?

– Я чувствую себя превосходно, – ответил я.

– В самом деле? Я бы чувствовал себя иначе. Тебя едва не прикончили две женщины. Небрежная работа. Такие вещи нужно либо делать как следует, либо вообще за них не браться.

– У меня было слишком мало патронов.

– У тебя была целая обойма – тридцать штук. Тебе следовало вести одиночную стрельбу. Очереди свидетельствовали о гневе. Ты позволил эмоциям взять верх над здравым смыслом. Я тебя предупреждал.

Он целую секунду смотрел на меня, но его лицо ничего не выражало. Потом вышел в коридор, и больше я его никогда не видел.

Тереза Ли вернулась через два часа. Она принесла с собой пакет с покупками и сказала, что больница хочет, чтобы я освободил палату, поэтому нью-йоркская полиция сняла для меня номер в отеле. Она купила для меня одежду. Тереза Ли показала, что в пакете. Ботинки, носки, джинсы, трусы и рубашка – все того же размера, что и сожженное медиками. Ботинки, носки, джинсы и трусы меня вполне устроили. Но рубашка из мягкого выношенного белого хлопка показалась странной и какой-то пушистой. Я решил, что буду выглядеть в ней как мой дед. Или старатель в Калифорнии 1849 года.

– Спасибо, – сказал я.

Тереза рассказала мне, что все остальные погружены в решение математической задачи. Они долго спорили о маршруте, по которому Сьюзан добиралась от автострады до тоннеля. Местные жители срезают углы по обычным улицам, не обращая внимания на дорожные знаки.

– Сьюзан не была местной, – сказал я.

Тереза Ли согласилась. Она считала, что Сьюзан должна была ехать, ориентируясь по дорожным указателям.

– Они не найдут фотографию, ты же знаешь, – сказала она.

– Ты так думаешь? – спросил я.

– Ну, они наверняка отыщут флешку и скажут, что она не читается, что ее переехали, или повредили, или испортили, или на ней не оказалось ничего существенного.

Я не ответил.

– Можешь не сомневаться, – сказала она. – Я знаю политиков, и я знаю правительство.

Мы немного помолчали.

– Что ты чувствуешь по поводу Лили Хос?

– Пожалуй, я жалею, что подошел к Сьюзан в поезде. Мне следовало подождать еще пару остановок.

– Я ошиблась, – сказала Тереза Ли. – Она бы не сумела это пережить.

– Напротив, – возразил я. – У нее в машине был носок?

Ли вспомнила о списке, сделанном ФБР, и кивнула.

– Да, – сказала она.

– Представь себе, что Сьюзан собиралась сделать. Она жила в кошмаре, но не знала, насколько это серьезно. Она не могла заставить себя поверить, что все настолько плохо, как она подозревала. Возможно, она рассчитывала, что происходящее с ней – отвратительная шутка или пустые угрозы. Или блеф. Однако она сомневалась. Она оделась так, словно шла на работу, – черные брюки, белая блузка. Сьюзан ехала в большой плохой город, где ее ждала неизвестность. Она самостоятельная женщина, живущая в Вирджинии, много лет работает с военными. Поэтому она берет с собой пистолет. Наверное, он все еще лежит в носке – именно так она хранила его в шкафу. Сьюзан кладет его в сумку и заранее звонит Хосам, или они сами с ней связались. Они ничего не хотят слушать – Сьюзан столкнулась с фанатиками и иностранцами. Они не понимают. Они думают, что пробка – это нечто вроде собака-съела-мое-домашнее-задание.