Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Если выбраться наружу, будто снова понадобилось в туалет, дойти, куда пускает цепь, а потом резко рвануть в лес, успеет ли Джахандар всадить в нее пулю? Он постоянно держит ее на мушке или расслабленно сидит, положив винтовку на колени, и поглядывает на лагерь только от случая к случаю?

Вряд ли Джахандар попадет с первого раза: темно, и пока еще он среагирует. Однако есть шанс, что не промажет. Эта мысль заставила Зулу обдумать все снова. Даже если Джахандар промахнется, выстрел поднимет на ноги весь лагерь, и за ней бросятся тринадцать мужчин с фонариками, оружием и в подходящей обуви, а по меньшей мере некоторые из них – опытные охотники и в горах как дома. Зуле останется либо где-нибудь тихо сидеть, тогда ее окружат и схватят, либо шумно бежать, ломая ветки.

Где-то рядом – звук расстегиваемой молнии: долгий, приглушенный. Спальник. Еще один, звонче: палатка. Кто-то вышел – наверное, отлить. Шаги. Скрипнул раскладной стул. Пластмассовый щелчок, потом мелодично-приторный перезвон – загрузка винды.

Зула перевернулась на живот, привстала на локтях и осторожно, по зубчику, чтобы не шуметь, слегка приоткрыла молнию палатки. Футах в тридцати сидел Джонс, ему на лицо падал бледный отсвет экрана. Джонс не вставая склонился набок, выпрямил ногу, достал из кармана какой-то маленький предмет и воткнул в ноутбук. Флешка. Потом принялся за работу.

Не сиди он тут да еще с пистолетом под мышкой, Зуле пришлось бы делать самый трудный выбор в жизни. А так вариантов почти не оставалось. Она защелкнула замок, сунула ключ обратно в карман и застегнула на нем молнию.

Повод впасть в отчаяние у нее был, однако Зула постоянно напоминала себе, что не могут террористы все, как один, бесконечно сидеть в лагере. Многие вскоре уйдут, присматривать за ней оставят двоих-троих, и тогда ее шансы соответственно вырастут. Джахандар вряд ли будет дежурить ночи напролет. Рано или поздно придет очередь Закира, а тот, едва вступит на вахту, сразу заснет.

Она решила отдохнуть. Сна не было ни в одном глазу, однако следовало хотя бы полежать спокойно, расслабить мышцы, переварить пищу и набраться сил.

Видимо, Зула заснула, поскольку разбудило ее дребезжание арабской эстрады из чьего-то телефона: будильник, не звонок. Она не могла узнать, который теперь час, но еще не рассвело, да и по ощущениям проспала она недолго. В палатках зашевелились и негромко заговорили.

Зула выглянула в отверстие на молнии. Джонс по-прежнему сидел на стуле, а кругом метались пятна света: из одной палатки вылезли Ершут и белый американец Абдул-Гафар, из другой выполз Шарджиль и первым делом рванул подлизываться к Джонсу, но тот с головой ушел в работу и велел ему отвалить. Постепенно моджахеды расселись тесным кружком, в центре которого, словно на троне, возвышался Джонс. Время от времени они светили на Зулину палатку, и каждый раз Зула боролась с желанием отпрянуть: все равно через эту крохотную дырочку ее никто не заметит. Потом они подошли к плитке и принялись греметь котелками почти над ухом у Зулы. Ее разобрала совершенно нелепая злость: чего это они хозяйничают на ее кухне? Удивительно все-таки работает мозг. Моджахеды тем временем развели огонь, стали заваривать чай и закусывать бананами из магазинных пакетов.

Когда все окончательно пришли в себя, Джонс заговорил по-арабски, повторяя по-английски для Абдул-Гафара. Шарджиль тоже не очень-то знал арабский, а вот Джахандар владел только им и пуштунским, поэтому вести беседу приходилось на двух языках.

Хотя не беседу – скорее инструктаж.

– Сейчас три тридцать, – объявил Джонс. – Выступаем через несколько минут. По моим расчетам, будем на месте через полчаса; еще столько же, чтобы разведать местность, войти и показать ему это. – Он поднял флешку, будто все могли рассмотреть, что на ней записано, потом спрятал в нагрудный карман. – Ему, надо полагать, потребуется время на сборы. Еще полчаса будем добираться до назначенного места. Встречаемся здесь примерно в пять тридцать. Шарджиль, дашь людям поспать еще час. Ее разбудишь в четыре: в четыре тридцать должна быть горячая вода и завтрак. Едите, молитесь, собираете вещи. В пять тридцать, иншалла, придут Джахандар и Ершут и скажут, что мы готовы выдвигаться. Тогда вы ведете всех остальных к тропе. Ершут, ее , возможно, надо будет предъявить.

Через минуту Джонс, Абдул-Гафар, Джахандар и Ершут ушли вниз по склону (видимо, к штольне), оставив присматривать за лагерем только Шарджиля. Зула испытывала соблазн бежать немедленно, но тогда она окажется между неспящим лагерем и отрядом Джонса. Не очень хорошо. А после пяти тридцати почти все уйдут и останутся лишь четверо, двое из которых – придурки. Вот тогда и можно рвануть.