Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Зула помнила, как впервые вошла в дом приемных родителей и увидела, помимо всего остального, нового и удивительного, полный комплект Британской энциклопедии на полках в гостиной. Столько книг, совершенно одинаковых, если не считать номеров на корешке, естественно, привлекли ее внимание. Патрисия, сестра Ричарда и новая мама Зулы, объяснила, что здесь заключены все знания, какие только могут понадобиться, по любому вопросу, и, сняв с полки том, показала статью об Эритрее. Зула совершенно неправильно ее поняла и клятвенно пообещала никогда и ни при каких обстоятельствах не прикасаться к этим книгам. Патрисия нервно рассмеялась и сказала, что нет, напротив, книги здесь нарочно для нее, Зулы, и знания в них – Зулина собственность.

После смерти Патрисии Зула получила в наследство все тридцать два тома и упорно таскала их по кампусам и съемным квартирам. Ее переезд в Соединенные Штаты примерно совпал с появлением скоростного безлимитного Интернета, к которому ее тоже усиленно приобщали, однако в душе Зулы он так и не занял места «Британики».

Итак, с восьми лет она росла в обстановке, где все стремились обеспечить беспрепятственный приток информации к ее юному уму. Зула не ценила этого по-настоящему, пока не оказалась среди людей, считавших лишним во что-либо ее посвящать. В машине с Джонсом и его террористами она почти нежно вспоминала добрые старые дни Иванова и Соколова – те хотя бы объясняли, что происходит. Они тоже выросли в западной традиции, по которой знание – благо, и, нуждаясь в помощи Зулы, Питера и Чонгора, держали их в курсе дела.

Чонгор. Питер. Юйся. Даже Соколов. Всякое воспоминание о сямыньских событиях вызывало в памяти их имена, их лица. В обычных обстоятельствах смерть Питера оглушила бы ее по меньшей мере на неделю. Сейчас она по сто раз на дню спрашивала себя, что с остальными. Живы ли они? И если живы, гадают ли, что сталось с Зулой?

Что сталось с Зулой? Вопрос требовал серьезных разъяснений, которых Зула толком представить бы не могла, поскольку ей мало что говорили. По косвенным свидетельствам (ключ в зажигании) выходило, что машину не свистнули втихаря, а отняли силой. Проще всего допустить, что водитель убит, – вряд ли моджахеды оставили бы в живых свидетеля. Что за человек раскатывает на такой машине по Британской Колумбии в самую распутицу? Грузовичок выглядел рабочим, не спортивным и не туристским. Зула предположила, что водитель был кем-то вроде объездчика. Может, рудник заброшен не окончательно, может, в горах таких еще несколько и компания наняла местного жителя, чтобы он время от времени за ними приглядывал.

Джонса сейчас должен занимать вопрос: как скоро обнаружат исчезновение водителя? Заметнее их зверь-машины мог быть только цеппелин; с пятью моджахедами и чернокожей девушкой в кабине затеряться в автомобильном потоке на обычном шоссе шансов никаких.

Без чего-то три по часам на приборной панели они остановились в таком месте, откуда открывался обзор на многие мили голой равнины, усеянной ледниковыми валунами. Посередине вилась широкая река, делящаяся на множество рукавов. По ее правому берегу шло бетонное шоссе, в нескольких милях дальше виднелся невысокий мост – там оно пересекало реку. Машина все еще стояла в лесу; последние два часа они ползли не многим быстрее пешехода, круша кусты и тонкие деревца, объезжая деревья потолще, то взбираясь на такую крутизну, что Зула упирала руки в потолок, уверенная, что машина сейчас кувыркнется, то скатываясь по сыпучке. Капот машины смахивал на внутренности газонокосилки: его на несколько дюймов покрывал слой грязи и листьев. Сюда они выбрались по долине ручья, иногда по воде, иногда – напролом через густую растительность. Здесь лес кончался. Дальше ручей сбегал к реке чередой порогов и водопадов. Если бы машина сумела преодолеть спуск, то горючего хватило бы до дороги, но более вероятным представлялся другой вариант: она сломается или застрянет между валунами в таком месте, где ее отлично будет видно и с дороги, и с воздуха. По крайней мере так, по мнению Зулы, должен был рассуждать Джонс. Он дал задний ход, загнал машину чуть дальше в лес и выключил двигатель.

Моджахедам явно не впервой было камуфлировать машину в горах. Оставив Зулу в кабине, они замазали грязью окна, зеркала заднего вида и все, что может отражать свет. Выгрузили из кузова кое-какое снаряжение – столько, сколько могли унести на себе. Нарезали папоротника и туевого лапника, притащили к машине и прикрыли ее с боков. В какой-то момент они вспомнили о Зуле и вытащили ее через заднее окно кабины, потом проволокли спиной к опущенной откидной доске кузова, крепко держа за руки – за ноги, чтоб и мысли не возникло о побеге или сопротивлении. Ершут двумя руками ухватил Зулу за правую ногу, Абдул-Вахаб обмотал ей щиколотку цепью и защелкнул замок. Потом ей криками и тычками велели спуститься на землю. Цепь продели в крюк для прицепа.