Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

– Ты ведь сможешь вести самолет без одного пальца на руке? – спросил Джонс.

Павел промолчал.

Джонс продолжил:

– Я несколько обеспокоен. До сих пор ты отвечал на мои вопросы без колебаний, к полному моему удовольствию. Сейчас ты ответил не сразу, отчего у меня создалось впечатление, будто мы играем в шахматы. Я не хочу, чтобы ты играл со мной в шахматы. Ты должен понять, Павел, что успех моего замысла и твое выживание неразрывно связаны. Будет очень неприятно и очень плохо для тебя лично, если через несколько дней обнаружится, что ты меня как-то надурил. Надурил, воспользовавшись какой-то технической тонкостью режима частных авиаперевозок, о которой мне знать неоткуда.

– Я думал, что будет, если пробыть в Исламабаде несколько дней, – сознался Павел.

– И это замечательно, – сказал Джонс, – при условии, что ты честно поделишься со мной своими мыслями.

– В Исламабаде современный аэропорт. Там нельзя просто сесть и поставить самолет, как машину в торговом центре. Его заметят. Останутся записи.

– Продолжай информировать меня о подобных соображениях, как только они возникнут, – кивнул Джонс. – Однако в том, что самолет заметят, большой беды не будет. Из Исламабада мне нужно совершить всего один перелет.

– Куда?

– Подойдет почти любой крупный город США. Моя душа особенно лежит к Вегасу, но я не буду особенно привередничать.

Халид, все это время сидевший молча, теперь обернулся через плечо и сказал что-то по-арабски. В его фразе было одно английское слово: «Мегамолл».

– Мой товарищ очень дельно подсказывает, что, если мы не можем долететь до Вегаса, нас более чем устроит Миннеаполис. Это ведь проще, да? Потому что севернее.

– Все зависит от ортодромий, – твердо ответил Павел. – Позволите включить ноутбук?

Джонс задумался.

– Я рассчитывал покончить с этим быстрее, – сказал он. – Нам прежде надо кое-что сделать. А потом, ладно, включай ноутбук.

Подъехали к причалу, на который высадились днем. Баркас покачивался чуть дальше в море, но при появлении машин немедленно подошел и пришвартовался.

Водителя второго такси под дулом пистолета загнали на баркас, а за руль пересел смертник с пассажирского сиденья. Багажники обеих машин забили грузом. Последние два моджахеда ближневосточной внешности, дожидавшиеся на баркасе, залезли во второе такси к Сергею. Обе машины выехали обратно на кольцевую дорогу и двинулись в аэропорт, а там свернули к бизнес-терминалу. У ворот дежурил охранник, но Павел был в летной форме и, видимо, знал какие-то правильные слова, потому что их пропустили. Машины подъехали к самому самолету. Джонс, Зула и оба летчика сразу поднялись на борт, а остальные боевики под руководством Халида начали перегружать снаряжение из багажников в грузовой трюм.

Внутри царили роскошь и чистота, каких, естественно, ожидают люди, летающие частными самолетами, включая цветы в вазах, шоколад на столе и напитки в миниатюрных холодильниках. Деревянная обшивка мягко поблескивала в свете стильных галогенных ламп. После нескольких дней на жестком и неудобном мягкие кожаные кресла рождали ощущение, будто сидишь на коленях у исполинского младенца. Джонс несколько минут прохаживался по салону взад-вперед, офигевая от избытка роскоши.

Он был в кабине, разглядывал суперсовременные дисплеи, когда зазвонил мобильный. Джонс взглянул на экран.

– О! Это последнее, чего мне не хватало для полного счастья!

Он открыл мобильный, поднес к уху и заговорил ликующим голосом. Зула не понимала его арабского, но угадывала смысл: «Ты ни за что не догадаешься, откуда я с тобой говорю!»

Тут Джонс повернулся на каблуках и с ошарашенной физиономией двинулся из кабины к открытой двери.

– Кто это? – спросил он, переходя на английский.

– Соколов, – сказал русский в телефон. – Мы встречались раньше, когда я перебил половину твоих людей. Десять минут назад я перебил вторую половину. Теперь остался только ты, козел вонючий. Мудак, который по телефону отправляет на смерть тех, кто лучше его, а сам драпает в аэропорт.

Оливия, напряженно слушавшая с другого конца лодки, гадала, откуда Соколов знает, что его собеседник в аэропорту. Может, ему слышен рев двигателей? По совпадению лодка как раз огибала северную оконечность Сямыня, где располагался аэропорт; осознав это, Соколов оглянулся и увидел «Боинг-747», круто уходящий в ночное небо. Его рука непроизвольно потянулась к пистолету-пулемету, и Оливия плотнее вжалась в фибергласовое сиденье, со смесью ужаса и восторга ожидая, что сейчас он попытается сбить самолет. Однако рациональная часть его сознания сумела взять дурное побуждение под контроль.