Мы направились к трактиру, в тепло. Я увидел, как Томас предложил незнакомой женщине опереться на его руку, и меня вдруг осенило: это же нищенка, просто она вымылась и облачилась в чистую одежду! Но почему она вдруг оказалась среди нас, да еще надев профессорский плащ? Альберт затворил ворота сарая и пошел следом за ними, а я присоединился к нему и бодро проговорил:
– Сейчас самое время перекусить, верно?
Альберт буркнул что-то, внезапно развернулся и скрылся в полумраке где-то рядом с конюшней.
Когда я вошел, в трактире царила гробовая тишина. Как и пристало на поминках, я с серьезной миной разделся и повесил одежду возле очага. Все стояли или сидели поодиночке, будто были незнакомы друг с дружкой. Удивительно, как поведение людей меняется на поминках. Я посмотрел на Томаса – тот стоял на кухне и что-то тихо обсуждал с фон Хамборком, а потом прошел в трактир. Выглядел он мрачнее тучи, и я принялся озираться, пытаясь выяснить причину его гнева.
Юным душам свойственно откликаться на происходящее со всей открытостью. Как пошутил однажды Томас, жизненный опыт учит “более изящно повторять собственные ошибки”, и мало-помалу эта открытость исчезает, а мы учимся истолковывать поступки и настроения других и избегать тем самым новых ошибок.
В тот вечер неопытность восемнадцатилетнего мальчишки помешала мне сразу понять, откуда дует ветер.
Явно с усилием Томас принял доброжелательный вид, подошел к примостившейся на стуле возле входа нищенке и, предложив ей руку, подвел к накрытому столу. Он выдвинул для нее стул и галантно задвинул, когда женщина села. Затем он выпрямился, огляделся и произнес слова, впервые за тот вечер меня изумившие.
– Я пригласил вас на этот ужин, – проговорил он, – чтобы вкусная еда, прекрасные напитки и замечательное общество немного скрасили то неприятное положение, в котором все мы оказались, сами того не желая. Однако очутиться взаперти в подобном месте – далеко не самое худшее, что может произойти. И даже если снег не растает до Троицы, то госпожа хозяйка заверила, что еды нам хватит. А дров, по словам хозяина, хватит до Иванова дня.
Напряжение исчезло, а присутствующие тихо засмеялись. Однако Томас Буберг добивался вовсе не этого.
– На этот торжественный ужин я приглашаю всех, без исключения. Хозяйка с Марией приготовили вареных кур с приправой из тертого хрена и испекли пшеничный хлеб, и всех, кому хочется этого отведать, прошу пожаловать к столу. Подчеркиваю, что ужин будет накрыт только на этом столе и марципановый торт тоже вынесут сюда. И если кто-то не желает принять моего приглашения, то может отужинать отдельно за другим столом – запретить это не в моих силах.
Пока Томас говорил, мне выдалась прекрасная возможность внимательнее рассмотреть сидевшую за столом нищенку. Она выглядела чистой, а платье на ней было поношенным, но выстиранным. Сначала я решил, что платье ей дала Мария, но потом понял, что ошибся: Мария была выше ростом, да и фигуры у них совсем разные, а платье на нищенке сидело будто влитое. Большой белый воротник, прикрывающий плечи и верхнюю часть груди, немного посерел, как бывает от частой стирки. Смущенно разглядывая скатерть, женщина опустила голову, так что я увидел у нее на затылке туго заплетенную косу.
Взгляды всех присутствующих обратились на нищенку, и именно из-за нее разгорелся конфликт, на который намекал Томас. Я понял, что кто-то (как впоследствии выяснилось, это были хозяин со священником) отказался садиться за один стол с нищенкой и потребовал, чтобы она ушла. Сейчас хозяин гневно посмотрел на жену, но та и бровью не повела, а молча развернулась и ушла на кухню, где Мария разливала пиво и вино.
Альберта эта сцена привела в замешательство, и теперь он растерянно озирался.
– Всех прошу за стол. Сначала подадут напитки, а госпожа хозяйка сообщила, что вскоре и еда последует. Возможно, мы как раз успеем выпить по паре кружек пива, – сказал Томас и улыбнулся.
Нищенка подняла голову и посмотрела на присутствующих, и я понял, что вновь ошибся – на лице ее не было и тени смущения или смирения, какое часто наблюдаешь на лицах нищих скитальцев, но и обычной для них озлобленности я тоже не заметил. Все ее существо лучилось спокойствием.
Меня опять поразила ее непривычная внешность – высокие скулы, низкая коренастая фигура и глаза, которые издали показались мне раскосыми. И, конечно, угольно-черные волосы. Я подумал, что она, скорее, из Америки, а не из Африки, но откуда мне было знать?!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу