Курт Ауст - Судный день

Я рассмеялся и посмотрел на князя. Тот сидел, прислонившись к изножью кровати и подперев голову рукой. Рот приоткрыт, зато глаза закрыты. Он спал.

Какая уж тут тактичность…

– Петтер! – позвал меня кто-то издалека, кто-то такой далекий, что поначалу я решил не обращать внимания. – Петтер, просыпайся! – не унимался голос, а потом меня вдруг начали трясти за плечо.

– Отвяжись… – пробормотал я, отворачиваясь от надоедливого голоса.

– Петтер, да проснись же ты! – Я почувствовал, как кто-то похлопывает меня по щекам, и внезапно узнал голос Томаса.

Неимоверным усилием я попытался стряхнуть тяжелую пелену усталости.

– Ч-что т-такое?.. – Язык никак не желал меня слушаться.

– Придется осмотреть тело графа без хозяйского разрешения, – прошептал Томас, зажигая свечу. Затем он подошел к двери и зажег еще один фонарь. – Надеюсь, твои старые таланты по-прежнему при тебе.

Я не понял, о чем он толкует, а раздумывать мне было неохота, поэтому, поднявшись с кушетки, я постарался побыстрее собраться – насколько это может тот, кто едва успел глаза сомкнуть.

Ступеньки поскрипывали под нашими ногами, но, как сказал Томас, когда мы вышли на улицу, не так сильно, чтобы перебудить спящих честным трудовым сном обитателей дома. Ветер стих, а воздух был чистым и морозным. На небе высыпали звезды, а круглая луна, почти добравшаяся до своей последней четверти, зажгла на снегу тысячи хрустальных огней. Неподалеку виднелся сарай для повозок, а за ним, справа от нас, я разглядел очертания другого строения – может, дома, а может, мастерской.

Заметив большой висячий замок, я внезапно понял, о чем говорил Томас, когда упомянул о моих “старых талантах”. Он хотел, чтобы я открыл замок.

Томас протянул мне железную скобу и щипцы, и я взялся за дело. Томас держал фонарь поближе к замку, но провозился я долго: пальцы постоянно примерзали к железу, я содрал кожу и уже не мог понять, правильно ли действую. Но замок вдруг поддался, и мы очутились в сарае.

Повесив фонарь возле телеги, на которой лежал граф, Томас приоткрыл фонарную крышку, чтобы получше осветить покойного, и, отбросив мешки из-под муки, принялся осматривать тело. Сперва он оглядел голову графа и ощупал его высокородный затылок, а затем осмотрел лицо, в особенности темно-синюю отметину на правой щеке. Профессор пояснил, что отметина могла появиться от сильного удара, нанесенного незадолго до смерти, – в этом он почти уверен. На лбу графа обнаружилась еще одна отметина того же цвета.

– Похоже, графской голове нелегко пришлось, – проговорил Томас, взглянув на меня поверх очков.

Затем он долго рассматривал крошечное красное пятнышко под подбородком графа и попросил меня поближе поднести фонарь, чтобы лучше увидеть сам подбородок и шею.

После этого мне пришлось помочь профессору освободить закоченевшее тело покойного от одежды. Мы пытались стащить с графа жилет и камзол, и когда переворачивали тело, то плечо покойника громко хрустнуло. У меня потемнело в глазах и, стараясь сдержать тошноту, я отступил назад. Томас поднес камзол поближе к свету и пристально вгляделся в ткань. Довольно усмехнувшись, он схватил жилетку покойного. Видимо, его догадка подтвердилась, потому что он отложил в сторону одежду и склонился над телом.

– Петтер, подойди-ка сюда. – Томас расшнуровал нательную рубаху графа до середины и указал мне: – Смотри!

Приблизившись, я увидел справа от соска красное пятнышко величиной с булавочную головку.

– Пятнышко совсем крохотное, почти незаметное. Интересно, откуда оно взялось? – проговорил Томас. – Осмотрев камзол, я обнаружил на груди маленькое отверстие – такое же отверстие имеется и на жилетке, причем они совпадают. Значит, графа укололи в грудь чем-то острым. Видишь, в рубашке тоже есть дырочка.

– А вдруг это какая-то старая ранка, которая просто не успела до конца зажить?

– Может, и так, – Томас слегка ковырнул ранку ногтем и, отодрав кусочек красноватой кожи, поднес его к глазам, но свет оказался слишком тусклым, поэтому рассмотреть ничего толком не удавалось, – но я в этом сомневаюсь. Если бы мне позволили провести вскрытие тела, тогда я бы узнал наверняка… – И он продолжил скрупулёзно осматривать покойника.

Особенно его заинтересовали подошвы башмаков. Томас достал веревочку и, измерив длину подошвы от носка до пятки, завязал два узелка. Потом он обыскал карманы умершего, но обнаружил лишь пару шиллингов в жилетном кармашке.