Артур Дойл - 17 рассказов (сборник)

Пленник с трудом приподнялся и смотрел на своего врага со странной смесью изумления и ненависти.

– Я с вами сквитаюсь, Олтемонт, – проговорил он медленно, отчеканивая слова. – Пусть на это уйдет вся моя жизнь, но я с вами сквитаюсь.

– Милая старая песенка, – сказал Холмс. – Сколько раз слышал я ее в былые годы! Любимый мотив блаженной памяти профессора Мориарти. И полковник Себастьян Моран, как известно, тоже любил ее напевать. А я вот жив по сей день и развожу пчел в Суссексе.

– Будь ты проклят, дважды изменник! – крикнул немец, делая усилия освободиться от ремней и испепеляя Холмса ненавидящим взглядом.

– Нет-нет, дело обстоит не так ужасно, – улыбнулся Холмс. – Как вам доказывает моя речь, мистер Олтемонт из Чикаго – это, по существу, миф. Я использовал его, и он исчез.

– Тогда кто же вы?

– В общем, это несущественно, но если вы уж так интересуетесь, мистер фон Борк, могу сказать, что я не впервые встречаюсь с членами вашей семьи. В прошлом я распутал немало дел в Германии, и мое имя, возможно, вам небезызвестно.

– Хотел бы я его узнать, – сказал пруссак угрюмо.

– Это я способствовал тому, чтобы распался союз между Ирэн Адлер и покойным королем Богемии, когда ваш кузен Генрих был посланником. Это я спас графа фон Графенштейна, старшего брата вашей матери, когда ему грозила смерть от руки нигилиста Копмана. Это я…

Фон Борк привстал, изумленный.

– Есть только один человек, который…

– Именно, – сказал Холмс.

Фон Борк застонал и снова упал на диван.

– И почти вся информация шла от вас! – воскликнул он. – Чего же она стоит? Что я наделал! Я уничтожен, моя карьера погибла без возврата!

– Материал у вас, конечно, не совсем надежный, – сказал Холмс. – Он требует проверки, но времени у вас на то мало. Ваш адмирал обнаружит, что новые пушки крупнее, а крейсеры ходят, пожалуй, несколько быстрей, чем он ожидал.

В отчаянии фон Борк вцепился в собственное горло.

– В свое время обнаружится, несомненно, и еще много неточностей, – продолжал Холмс. – Но у вас есть одно качество, редкое среди немцев: вы спортсмен. Вы не будете на меня в претензии, когда поймете, что, одурачив столько народу, вы оказались наконец одурачены сами. Вы старались на благо своей страны, а я – на благо своей. Что может быть естественнее? И кроме того, – добавил он отнюдь не злобно и положив руку на плечо фон Борка, – все же лучше погибнуть от руки благородного врага. Бумаги все просмотрены, Уотсон. Если вы поможете мне поднять пленника, я думаю, нам следует тотчас же отправиться в Лондон.

Сдвинуть фон Борка с места оказалось нелегкой задачей. Отчаяние удвоило его силы. Наконец, ухватив немца с обеих сторон за локти, два друга медленно повели его по садовой дорожке – той самой, по которой он всего несколько часов назад шагал с такой горделивой уверенностью, выслушивая комплименты знаменитого дипломата. После непродолжительной борьбы фон Борка, все еще связанного по рукам и ногам, усадили на свободное сиденье маленького «Форда». Его драгоценный чемодан втиснули рядом с ним.

– Надеюсь, вам удобно, насколько то позволяют обстоятельства? – сказал Холмс, когда все было готово. – Вы не сочтете за вольность, если я разожгу сигару и суну ее вам в рот?

Но все эти любезности были растрачены впустую на взбешенного немца.

– Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, мистер Холмс, что если ваше правительство одобрит ваши действия в отношении меня, это означает войну?

– А как насчет вашего правительства и его действий? – спросил Холмс, похлопывая по чемодану.

– Вы частное лицо. У вас нет ордера на мой арест. Все ваше поведение абсолютно противозаконно и возмутительно.

– Абсолютно, – согласился Холмс.

– Похищение германского подданного…

– И кража его личных бумаг.

– В общем, вам ясно, в каком вы положении, вы и ваш сообщник. Если я вздумаю позвать на помощь, когда мы будем проезжать деревню…

– Дорогой сэр, если вы вздумаете сделать подобную глупость, вы, несомненно, нарушите однообразие вывесок наших гостиниц и трактиров, прибавив к ним еще одну: «Пруссак на веревке». Англичанин – создание терпеливое, но сейчас он несколько ощерился, и лучше не вводить его в искушение. Нет, мистер фон Борк, вы тихо и спокойно проследуете вместе с нами в Скотланд-Ярд, и оттуда, если желаете, посылайте за вашим другом бароном фон Херлингом: как знать, быть может, еще сохранено числящееся за вами место в личном составе посольства. Что касается вас, Уотсон, вы, насколько я понял, возвращаетесь на военную службу, так что Лондон будет вам по пути. Давайте постоим вон там на террасе – может, это последняя спокойная беседа, которой нам с вами суждено насладиться.