Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

– Я займусь этим. И с радостью помогу вам советом, – сказал Холмс. Встав и надев пальто, он добавил: – Этот случай не лишен интереса. Кстати, кто-нибудь заходил в вашу комнату после того, как бумаги попали к вам?

– Да, Даулат Рас, студент из Индии. Он живет на одной лестнице со мной и заходил кое-что уточнить насчет экзамена.

– Вы его впустили?

– Да.

– И бумаги при этом лежали на столе?

– Насколько я помню, они были свернуты в трубочку.

– Но о том, что это гранки, можно было догадаться?

– Наверное.

– Больше в комнату никто не входил?

– Нет.

– Кому еще было известно, что гранки уже у вас?

– Никому, кроме печатника.

– А ваш слуга, Бэннистер, об этом знал?

– Нет, разумеется, не знал. Никто этого не знал.

– Где сейчас Бэннистер?

– О, ему стало очень плохо. Я оставил беднягу прямо там, в комнате, потому что очень спешил к вам.

– Дверь на ключ вы не заперли?

– Я запер бумаги в ящик стола.

– Похоже, мистер Сомс, хоть ваш студент-индус и догадался, что на столе у вас лежат гранки, человек, который побывал в вашей комнате, наткнулся на них случайно.

– Мне тоже так кажется.

Холмс загадочно улыбнулся.

– Что ж, – сказал он, – давайте сходим, посмотрим. Вам это вряд ли будет интересно, Ватсон… Здесь придется думать, а не действовать… Ну хорошо, если хотите, идемте с нами. Итак, мистер Сомс, я в вашем распоряжении.

Длинное низкое решетчатое окно гостиной нашего клиента выходило на старинный поросший лишайником дворик колледжа. За дверью готической формы начиналась истертая каменная лестница. Комната преподавателя находилась на первом этаже, выше жили три студента, каждый занимал по этажу. Когда мы прибыли на место происшествия, уже начинало смеркаться. Во дворе Холмс остановился и внимательно посмотрел на окно. Потом подошел к нему и, встав на цыпочки и вытянув шею, заглянул в комнату.

– Нет, он, похоже, зашел через дверь. Здесь открывается только форточка, – сказал наш ученый проводник.

– В самом деле? – Холмс многозначительно посмотрел на нашего спутника. – Что ж, если здесь нам делать нечего, тогда пройдем внутрь.

Лектор отпер дверь и провел нас к своей комнате. Пока мы стояли на входе, Холмс обследовал ковер.

– Боюсь, следов здесь не осталось, – сказал он. – И ничего удивительного, в такую-то сухую погоду. Ваш слуга, похоже, вполне оправился. Вы говорили, что оставили его сидящим на стуле. На каком именно?

– Вон там, у окна.

– Ясно. Возле этого маленького столика. Можете входить, с ковром я закончил. Так, теперь осмотрим столик. Разумеется, мне совершенно ясно, что тут произошло. Неизвестный вошел и стал брать бумаги с письменного стола. Страницу за страницей. К окну он их поднес для того, чтобы увидеть вас, если вы будете возвращаться через двор, и успеть скрыться.

– Вообще-то он не смог бы меня увидеть, потому что я вернулся через черный ход.

– Очень хорошо! Но, в любом случае, именно это было у него на уме. Теперь посмотрим на сами гранки. Отпечатков пальцев, очевидно, нет… Так и есть. Сначала он взял первый лист, поднес к окну и переписал. Сколько это могло занять времени, если писать быстро и с сокращениями? Четверть часа, не меньше? Потом он отбросил его и схватил второй лист. Ваше возвращение застало его за работой над ним, и ему пришлось поспешно уходить. Он очень спешил, поскольку не успел даже вернуть гранки на место, что, разумеется, сразу же позволило вам понять, что в комнате кто-то побывал. Вы не слышали торопливых удаляющихся шагов на лестнице, когда входили?

– Как будто нет.

– Хорошо. Писал он так быстро, что даже сломал карандаш, и ему, как вы заметили, пришлось заточить его снова. Ватсон, взгляните, это любопытно. Карандаш у него был необычный, очень толстый, с мягким грифелем. Синего цвета снаружи и с названием изготовителя, напечатанным серебряными буквами. Оставшаяся часть не длиннее, чем полтора дюйма. Ищите хозяина такого карандаша, мистер Сомс, это и есть ваш незваный гость. Могу добавить, что у него должен быть еще и большой очень тупой нож, это тоже может вам помочь.

Мистера Сомса несколько ошеломил обрушившийся на него поток сведений.

– Я понимаю ход ваших мыслей, – неуверенным голосом произнес он, – но по поводу длины…

Холмс протянул ему маленькую стружку с буквами «HH», за которыми шла синяя краска.

– Понятно?

– Н-нет, боюсь, даже сейчас…

– Ватсон, я был к вам несправедлив. Оказывается, вы не одиноки. Что это за «HH»? Это окончание слова. Кто самый известный производитель карандашей? Правильно, Йоганн Фабер {82}. Неужели не понятно, что после слова «Йоганн» обычно остается вот столько карандаша? – Холмс показал пальцами длину. Потом немного наклонил столик, чтобы на него упал свет электрической лампы. – Если он писал на достаточно тонкой бумаге, на полировке могли остаться выдавленные следы… Нет, к сожалению, ничего. Здесь, пожалуй, мы больше ничего не найдем. Теперь займемся письменным столом. Этот комок, надо полагать, та самая черная тестообразная масса, о которой вы говорили. Форма пирамидальная, внутри – выемка. Понятно. Как вы и говорили, видны деревянные опилки. Очень интересно! А порез… Начинается тонким разрезом и заканчивается дырой с рваными краями. Так-так, понятно, кожа просто вспорота. Мистер Сомс, я вам очень благодарен за это весьма интересное дело. Куда ведет эта дверь?