Николас Блейк - Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)

Он замолчал. После паузы Найджел спросил:

– Вы не удивились, когда он женился во второй раз?

– Нет. Ему было одиноко. Ванессе нужна была мать. По своему опыту он знал, что семейная жизнь приносит счастье. Но вот то, что он женился именно на Джанет Лейси, меня поразило; точнее, то что она вышла за него. Она женщина заносчивая, властная, с бездной снобизма, из очень знатной и древней семьи.

– Может быть, она его пожалела?

– С таким же успехом можно сказать, что он пожалел ее. Он всю жизнь совершал неожиданные, донкихотские поступки. В нем уживается столько разного. Вот этот карлик, которого он… Вы знаете, Боб рассказал мне, что как-то увидел, как мальчишки забрасывают его камнями в деревушке недалеко от того места, где они с Джанет проводили медовый месяц. Он взял его к себе и привез домой, в Ферри-Лейси. Как он уговорил свою благоверную, не представляю.

– Сейчас она, кажется, души не чает в карлике.

– У нее нет своих детей. Но старик Боб всегда добивается своего, не мытьем, так катаньем. Как уж ему это удается – одному Богу известно.

– Возможно, он просто не так уж многого хочет.

– Имеете в виду, сосредотачивается на главном? Вполне может быть. Чтобы чего-нибудь добиться от его нынешней супруги, нужно вон из кожи вылезти. Воля у нее железная! Она безраздельно правит в Ферри-Лейси и Хинтон-Лейси и, если бы имела хоть малейшую возможность, подавила бы всех и в Редкоте. Она лет на пятьдесят отстала от времени, но совершенно серьезно считает себя госпожой помещицей и последней Лейси, серьезно верит в то, что все, что она делает, правильно и так и должно быть… И что самое любопытное – все, что она задумывает, ей удается! Не хотел бы я встать ей поперек дороги. Мой предшественник напечатал в нашей газете редакционную статью, критиковавшую какое-то ее самодурство в местных делах, это произошло еще до замужества, – и черт меня побери, если она на следующий же день не ворвалась в редакцию с арапником в руках! Одну только вещь она желала, но так и не получила.

– Что же это было?

– Освальд Ситон. Не то чтобы она хотела именно его: ей нужен был Плаш-Мидоу, старинная собственность рода Лейси. Да, ради того, чтобы заполучить наследие Лейси, она пошла бы даже на то, чтобы выйти замуж за такого типа, как он. Вот это жажда власти, – вы видели когда-нибудь что-либо подобное? Но на этот раз ей достался достойный противник.

– Что за человек был Освальд?

Мистер Кили поднял на него глаза:

– Если я скажу вам, что злейший враг Джанет не пожелал бы ей такого мужа, это даст вам некоторое представление о нем. О мертвых плохо не говорят, но он был негодяй, на котором пробы негде было ставить. В бизнесе, конечно, ас – ничего не скажешь. Но отцовское воспитание разрушило в нем все лучшие человеческие качества, разложило его личность. Это был настоящий прохвост, коварный, лживый, пронырливый, лицемерный. А до чего жесток! Я даже не знаю, только ли отцовское воспитание в этом виновато. Однажды, Освальду было тогда лет семь, я пришел к ним в дом и услышал его голос. Он говорил: «Сначала я засуну в камин твои пятки, и ты закричишь, а потом суну в огонь ноги до колен, и ты будешь верещать громче и громче, но пощады от меня не жди. Вся твоя кровь будет кипеть и булькать. Огонь будет как в аду, и я сожгу тебя в нем постепенно, по кусочку, а не сразу: сначала ручку, потом ножку, медленно-медленно, ты у меня узнаешь…» Я вошел в комнату. Он совал куклу сестры в камин. С того дня я стал верить в первородный грех, мистер Стрейнджуэйз.

– Значит, его смерть была небольшой потерей?

Редактор закусил губу и, прежде чем ответить, изобразил в лежавшем перед ним блокноте особенно замысловатую загогулину.

– Это было самоубийство. Да. Я бы не сказал, что в округе особенно убивались по поводу его гибели; я и сам, по правде говоря, обрадовался. У меня две дочери, а, скажу вам по секрету, пока здесь жил Освальд Ситон, ни один отец не мог спать спокойно. Но я был бы еще счастливее, если бы они нашли его тело.

– Но не может же быть…

– Ну что вы, конечно, по поводу его смерти не было никаких сомнений. Но как я уже вам сказал, Освальд умел выйти сухим из воды в любой ситуации.

– Даже перед лицом собственной смерти?

– Наверняка он отбивался руками и ногами.

– Почему он покончил с собой?

– Запутался в делах, так тогда говорили. Да, он оставил письмо. Все было очень правдоподобно.

– Но вы все же не совсем в это поверили?

– Когда крысу загоняют в угол, – серьезно сказал мистер Кили, – она бросается в бой. Я бы не сказал, что в то время у фирмы Ситона не было трудностей, у кого их не бывало, особенно в те годы. Достаточно вспомнить, какая тогда у них была конкуренция со стороны заграничных фирм… Но… Ну ладно, – он взъерошил свои седые волосы, – я и так рассказал вам бездну всяких историй. Хотите еще что-нибудь узнать?