Николас Блейк: Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)

Пройдя через холл, мы оказались в гостиной. Чары не развеялись. Это была комната самой совершенной формы, с двумя рядами окон и обшитыми зелеными панелями стенами. Великолепный камин, мебель красного и орехового дерева, шторы и ковер цвета увядших рождественских роз, всюду вазы с розами, над камином картина Ренуара сочных богатых тонов…

– Я вижу, вам понравился мой Ренуар, – произнес у меня за спиной глубокий грудной голос.

Я повернулся, и Пол представил меня хозяйке дома. Миссис Ситон, поистине величественная особа, встретила меня милостиво, с непринужденным, но хорошо отработанным видом герцогини, принимающей букет. Крупная темноволосая внушительная женщина; широкая кость, птичий нос, желтоватый цвет лица, слишком маленькие для такого широкого лица глазки под густыми бровями; самые светские манеры, но никакого обаяния. Возраст, кажется, под пятьдесят. Лет через двадцать она станет настоящей старой ведьмой.

Я вежливо, хотя и вполне искренне выразил свое восхищение ее домом. У нее в глазах вспыхнул огонек, она даже помолодела на миг.

– Я очень горжусь им. Понимаете, мы живем здесь уже не одну сотню лет – много дольше, чем стоит этот дом, хочу я сказать.

– Для своих нескольких столетий вы выглядите необычайно свежо, Джанет, – усмехнулся Пол.

Миссис Ситон вспыхнула, как школьница, но вовсе не от того, что рассердилась: она относилась к той категории женщин, которым нравится, когда над ними подтрунивают представительные мужчины.

– Не говорите глупости, Пол. Я как раз собиралась сказать мистеру Стрейнджуэйзу, что двум этим деревушкам дала имя моя семья. Наш предок Фрэнсис де Лейси получил это поместье от Вильгельма Завоевателя.

– И тогда вы вступили в брак со своим домом и с тех пор живете-поживаете без забот и в полном довольстве, – сказал Пол.

Эта реплика, мне абсолютно ни о чем не говорящая, почему-то пришлась не по вкусу Джанет Ситон, и она отвернулась от Пола.

– Во время ленча поэт присоединится к нам: он всегда работает по утрам, – уже другим, вибрирующим тоном обратилась она ко мне, выделив голосом особенно важные для нее слова.

Эта фраза могла быть шутливой, могла быть и ласковой – как посмотреть; но мне от нее почему-то стало не по себе. Настолько, что я до неприличия резко вернул разговор к прежней теме.

– Значит, дом принадлежит вам? – спросил я.

– Он принадлежит нам обоим. Отец Роберта купил его у моего отца, а потом Роберт унаследовал его. Старый мистер Ситон переименовал его в Плаш-Мидоу, но все в округе продолжают называть его Лейси… Мистер Стрейнджуэйз, вы не интересуетесь эмалью Баттерси? Вон в том шкафчике есть несколько неплохих вещиц.

Я сказал, что интересуюсь, – хотя деловые отношения между Ситонами и Лейси занимали меня намного больше. Миссис Ситон отперла шкафчик и извлекла оттуда изящную пудреницу. Она подержала ее секунду в своих больших, с узловатыми суставами, пальцах и затем вложила мне в руки. Рассматривая пудреницу, я почти физически почувствовал на себе взгляд хозяйки дома – как будто на меня пахнуло жаром пылающего горна. Я поднял на нее глаза. На лице у нее было какое-то особенное выражение. Смогу ли я описать его? Сияющая самодовольством улыбка молодой матери, которая глядит на своего первенца, лежащего на руках у друга; плюс сдержанное беспокойство (а вдруг он уронит мое дитя?); плюс что-то еще, что-то неуловимое, умоляющее, почти жалобное. Когда я отдал ей пудреницу, она вздохнула и на мгновение застыла, словно у нее перехватило дыхание.

– О, наша всепоглощающая страсть! Снова хвастаемся своими сокровищами? – раздался от двери приятный негромкий голос.

На пороге стоял молодой человек, держа за руку очаровательную девочку, встряхивавшую соломенными волосами. Оба улыбались.

– А вот это, мистер Стрейнджуэйз, мои самые редкостные экспонаты. Лайонел и Ванесса – они приехали на каникулы. Идите сюда, дети, дайте-ка вами похвастаться, – улыбнулась миссис Ситон.

Мы пожали друг другу руки. Вблизи Лайонел Ситон выглядел старше – много старше своих лет. Пол рассказал мне потом, что он воевал, один из немногих оставшихся в живых защитников Арнхема, вся грудь в медалях. Но откуда у них с Ванессой такая внешность, на кого они похожи? Любопытно. Наверняка Джанет Ситон тут ни при чем.

– Мы были на реке, катались на надувной лодке, – сообщила мне юная леди. – Лайонел ну совершенно сумасшедший! Мы пытались подстрелить водяную курочку из его духового пистолета. И что в результате? А ничего, курочка цела и невредима, а у нас чуть задницы не отвалились от холода.