Артур Дойл - Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник)

Следователь:

– Отец перед смертью вам что-нибудь сказал?

Свидетель:

– Пробормотал несколько слов, но я ничего не понял. Разобрал только одно слово: «крыса».

Следователь:

– Что, по-вашему, он хотел сказать?

Свидетель:

– Понятия не имею, по-моему, он бредил.

Следователь:

– Что было причиной вашей ссоры с отцом?

Свидетель:

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

Следователь:

– Боюсь, что мне придется повторить его.

Свидетель:

– Я не могу вам этого сказать. Но уверяю, это никак не относится к тому, что произошло потом.

Следователь:

– Это будет решать суд. Думаю, вы понимаете, что во время следствия отказ отвечать будет истолкован не в вашу пользу.

Свидетель:

– Я все равно отказываюсь отвечать.

Следователь:

– Насколько я понимаю, крик «Кууии» был вашим с отцом условным сигналом.

Свидетель:

– Да.

Следователь:

– Тогда как вы объясняете, что отец ваш подал этот сигнал еще до того, как увидел вас, когда еще даже не знал, что вы вернулись из Бристоля?

Свидетель (сильно смутившись):

– Не знаю.

Присяжный заседатель:

– А когда вы прибежали на крики отца и обнаружили его умирающим, вы не заметили ничего такого, что могло бы вызвать у вас подозрение?

Свидетель:

– Ничего определенного.

Следователь:

– Что вы имеете в виду?

Свидетель:

– Я был так возбужден и взволнован, когда выбежал к озеру, что не думал ни о чем, кроме отца. Но мне смутно вспоминается, что, когда я подбегал к нему, мне показалось, что слева от меня на земле что-то лежит. Что-то серое. Может быть, пальто или какой-то плед. Когда я поднялся, его уже не было.

– Вы хотите сказать, что этот предмет исчез до того, как вы отправились за помощью?

– Да, его там уже не было.

– И что это было, вы точно сказать не можете?

– Нет, я просто увидел что-то темное.

– Как далеко от тела лежал этот предмет?

– Ярдах в десяти, может, чуть больше.

– А сколько от него было до леса?

– Примерно столько же.

– Значит, этот предмет забрали, когда вы находились от него всего в десяти ярдах?

– Да, но я стоял спиной к нему.

На этом допрос свидетеля был закончен».

Дочитав колонку, я сказал:

– Похоже, следователь в конце допроса уже довольно жестко разговаривал с молодым Мак-Карти. Ведь действительно довольно странный рассказ получается: отец подал ему сигнал еще до того, как его увидел; о чем они с отцом разговаривали, он рассказывать отказывается; а эти непонятные последние слова умирающего? Все это очень подозрительно и говорит не в пользу сына.

Холмс усмехнулся и вытянулся на мягком сиденье.

– И вы, и следователь слишком много внимания уделяете поиску слабых мест в рассказе этого молодого человека. Разве вы не замечаете, что одновременно наделяете его и слишком развитым воображением, и слишком ограниченным? Ограниченным – потому, что он не сумел придумать какую-нибудь более-менее правдоподобную причину ссоры с отцом, которая могла бы хоть как-то настроить следователей в его пользу. Развитым – потому что ему в голову пришло вложить в уста умирающего совершенно неуместное упоминание крысы и придумать вдобавок какую-то исчезнувшую одежду. Нет, сэр, я склонен думать, что все сказанное этим юношей – правда. Посмотрим, к чему нас приведет эта гипотеза. А пока – у меня с собой карманное издание Петрарки {39}, и я больше не намерен обсуждать это дело до тех пор, пока мы не окажемся на месте. Обедаем мы в Суиндоне {40}, до него еще двадцать минут езды.

Было уже почти четыре часа, когда мы, проехав прекрасную Страудскую долину и широкий, сверкающий на солнце Северн {41}, оказались в небольшом уютном городке Росс. На платформе нас ждал тощий, чем-то напоминающий хорька мужчина с хитрыми глазками и цепким взглядом. Хоть он и был в песочном пыльнике и кожаных гетрах, я без труда узнал Лестрейда, инспектора Скотленд-Ярда. Вместе с ним мы отправились в отель «Хирфорд-Армз», где для нас был забронирован номер.

– Я уже заказал коляску, – сказал Лестрейд, когда мы сели выпить чаю. – Знаю я вашу непоседливость, вы же не успокоитесь, пока не увидите место преступления собственными глазами.

– Спасибо, это очень мило с вашей стороны, – кивнул Холмс. – Все зависит от давления.

Лестрейд удивленно уставился на моего друга.

– Что-то я вас не понимаю, – проговорил он.

– Что там на барометре? Двадцать девять, понятно. Ветра нет, на небе ни облачка. Я прихватил с собой сигареты и хотел бы их выкурить, к тому же диван мне кажется намного соблазнительнее жесткой и неудобной койки в каком-нибудь деревенском постоялом дворе. Не думаю, что сегодня вечером мне захочется куда-то ехать.