Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13

Он дождался, пока фигура растворилась в вечернем сумраке, и продолжил свой путь в сторону авеню. Комедия закончилась, и с новой силой дало о себе знать ощущение трагедии, отчаянное чувство страха, вызванное угрозой, нависшей над его сыном, крахом всех планов и самым страшным из того, что могло случиться: разоблачением Печатника. Этой ночью произойдет великая битва; в эту решающую ночь победа или поражение ожидает его. Ридер, Джонни, Питер Кейн – все они были против него, не догадываясь о том, что преследуют одну цель. Но в его руках находилась бесценная заложница: Марни Лег, ее тело и ее душа.

Едва он скрылся, как на ту же тихую улицу быстрым шагом вышел еще один человек, который тоже ему был знаком. На этот раз это оказалась женщина. Она свернула во вход в клуб и, невзирая на увещевания лифтера, настояла на том, чтобы ее отвезли наверх. Портье, услышав, как тренькнул звонок, сообщавший о приближении кабинки подъемника, поднялся, чтобы встретить гостя. Дверь лифта открылась.

– Где Эммануэль? – спросила женщина.

– Только что ушел, – ответил портье.

– Неправда, я бы его увидела, если бы он только что ушел.

Девушку явно переполняли чувства, и портье, отличный знаток женской натуры, моментально определил причину возбуждения посетительницы.

– Вижу, Лила, на свадьбе побывала сегодня? – тяжеловесно сострил он. – Послушай, к чему поднимать шум? Ты же знаешь, ты не должна приходить сюда. Мистер Лег приказал не пускать тебя, пока ты работаешь у Кейна.

– Где Эммануэль? – повторила она вопрос.

– Я же говорю, он только что отсюда вышел, – вспыльчиво прогремел бывший боксер. – Что ты за женщина такая? Ничему не веришь!

– Он пошел обратно в гостиницу?

– Наверняка туда и отправился. А теперь будь умницей, девочка, и проваливай отсюда поскорее. Сюда кто угодно может заявиться. Вчера вечером Джонни Грей заходил, а он ведь в друзьях с Питером.

– Джонни и так обо мне все знает! – нетерпеливо воскликнула она. – А от Питера я ушла.

Какое-то время она постояла у открытой двери лифта, а потом, когда портье готов уже был высказать свои лучшие соображения о том, почему ей нужно как можно быстрее уходить, шагнула в кабинку и поехала вниз.

«Хайлоу» был необычным клубом еще и потому, что в нем не было общей гостиной. Весь он состоял из четырнадцати отдельных комнат и большого элегантно меблированного игорного зала. Еда доставлялась из ресторана снизу по специальному служебному подъемнику в маленькую буфетную комнату. Члены клуба не ощущали клубной атмосферы в лучшем смысле этого слова. Среди них были как мужчины, так и женщины, но основной причиной существования «Хайлоу» было то, что здесь безопасно и не без удовольствия могли встречаться люди одного круга, к тому же он предоставлял необходимое уединение для расправы над теми невинными душами, которых брали в оборот его более сноровистые члены. Насколько хорошо хранились его тайны, свидетельствует тот факт, что Питер Кейн, состоявший в клубе двадцать лет, не подозревал, что его бывший компаньон и подельник имел самое непосредственное отношение к руководству этим заведением. Не говоря уж о том, что ему никто и словом не обмолвился о том, что во время вынужденного отсутствия Эммануэля клубом управлял его сын.

Питер был нечастым гостем «Хайлоу», а в тот раз, когда он повстречал здесь мнимого майора Флойда, его туда заманили, хоть он об этом и не догадывался.

До половины десятого у портье не было свободной минуты. Постоянно прибывали небольшие компании, он отмечал прибывших в журнале, а потом… Он посмотрел на часы.

– Без двадцати пяти десять, – пробормотал портье и нажал на кнопку звонка. Из-за угла коридора вышел официант. – Бутылку вина в тринадцатый номер.

Официант удивленно поднял брови.

– В тринадцатый номер? – переспросил он так, будто не поверил своим ушам.

– Ты прекрасно слышал, – произнес портье.

Джеффри обедал в одиночестве. В своем положении он не видел ничего смешного. У него начался медовый месяц, а он с женой обедал в разных комнатах, к тому же их разделяла запертая дверь. Но ничего, он мог и подождать.

Он снова потренировался на двери второй спальни поворачивать ключ тонкими щипцами. На этот раз это ему удалось сделать с первого раза и без особых усилий. Чувствуя прилив сил, он положил инструмент в карман. Из другой комнаты донесся звук убираемой посуды, а потом он услышал, как закрылась дверь в коридор и в замке повернулся ключ. Он закурил четвертую за вечер сигару, вышел на балкон и окинул бесстрастным взглядом запруженные улицы. Сейчас было время театра. Машина за машиной подкатывали к «Хеймаркету» [37], длинная очередь у входа на дешевые места, которую он видел раньше, исчезла. Ресторан, расположенный напротив, сверкал огнями, на углу оркестр ветеранов исполнял увертюру из «Лоэнгрина».