Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13

Джонни положил письмо на полку и принялся ходить по узкой камере из угла в угол, заложив руки за спину. Этому занятию он посвятил десять минут. Марни выходит замуж! Лицо его сделалось бледным и напряглось, глаза под мрачно сдвинутыми бровями словно потемнели. Наконец он остановился, дрожащей рукой налил себе полную кружку воды, поднес ее к решетке на окне и посмотрел на восток.

– Удачи тебе, Марни! – хрипло произнес он и залпом осушил кружку.

Через два дня Джонни Грея вызвали к начальнику тюрьмы, в кабинете которого он узнал потрясающую новость.

– Грей, могу вас обрадовать. Вы будете выпущены немедленно. Я только что получил разрешение.

Джонни поклонился.

– Благодарю вас, сэр, – сказал он.

Охранник отвел его в душевую, там он разделся и, обернувшись полотенцем, вошел в небольшую кабинку, где его дожидалась гражданская одежда. Испытывая странное чувство, будто надевает на себя чужие вещи, он оделся и вернулся в камеру. Охранник принес зеркало и безопасную бритву, и он закончил свой туалет. Остаток дня был в его распоряжении. Теперь Джонни был на особых правах, мог в своей обычной одежде разгуливать по тюрьме, где вздумается, вызывая зависть у людей, которых успел хорошо узнать и теперь презирал, у этих наполовину безумцев, которые весь год нашептывали ему в уши пустые слова.

Когда он остановился в коридоре, думая, куда бы пойти, дверь с грохотом отлетела в сторону, и в проход ввалилась группа людей. В ее центре находилось дикое завывающее и извивающееся существо, больше похожее на зверя, чем на человека. Лицо у него было в крови, на руки навалились охранники. Джонни, оставаясь на месте, провел взглядом тюремщиков, которые уволокли несчастного в сторону карцера.

– Феннер, – произнес чей-то тихий голос. – Тот, что надзирателю врезал. Но больше избивать они его не смогут.

– Это не тот Феннер, который двенадцать лет отсидел и завтра должен был освободиться? – спросил Джонни, вспомнив заключенного.

– Он самый, – ответил голос, это был один из уборщиков. – Если бы не старик Лег, он бы девятью плетьми отделался. Видать, горбатого могила исправит, верно? Послезавтра они к нему не будут иметь права уже и пальцем прикоснуться, а судья доберется до нас не раньше, чем через неделю.

Джонни вспомнил этот случай. Лег был свидетелем того, как на Феннера накинулся с кулаками один из надзирателей (потом его уволили). Бедный Феннер не удержался и ударил в ответ. Было проведено расследование, и показания Лега могли спасти его от порки, да только Лег был слишком близким другом надзирателей (или надзиратели были его слишком близкими друзьями), и он не стал выдавать «штыря», поэтому Феннер и получил по полной – его отправили в треугольник [21].

Прошлую ночь Джонни не спалось. Все мысли его были о Марни. Нет, он не собирался упрекать ее. И на отца ее зла не держал. Кто ж еще как не Питер Кейн знает, что для его дочери лучше. Он, можно сказать, был одержим постоянным страхом за будущее своей девочки. Джонни догадался, что, как только на горизонте появился представительный канадец, Питер сделал все, что было в его силах, чтобы как-то поспособствовать их союзу.

Последний раз Джонни поднимался по крутому склону. Наконец ключ повернулся в большом замке, и вот он уже стоит за воротами, свободный человек. Рыжебородый главный охранник протянул руку.

– Удачи, – не особенно приветливо сказал он. – И не переходи через Альпы [22]снова.

– Со скалолазанием я завязал, – ответил Джонни.

С начальником тюрьмы он уже попрощался, и теперь единственное, что напоминало ему о мрачной тюремной жизни, был один из надзирателей, который сопровождал его до железнодорожной станции. Поезда нужно было подождать, поэтому Джонни, чтобы не терять зря время, попытался добыть какие-нибудь интересующие его сведения с другой стороны.

– Нет, Джеффа Лега я не знаю, – покачал головой надсмотрщик. – Со стариком встречался, он же у нас отбывал и вышел год назад… Ты тогда, кажется, уже тоже был здесь, Грей?

Джонни кивнул.

– Выходит, мистер Джефф Лег Альпы еще не переходил? – хмыкнув, спросил он.

– Нет. По крайней мере, в нашей тюрьме он не сидел. И в Паркхерсте, и Портланде, насколько я помню, тоже. Я в обеих бывал и слышал, как его там обсуждали. Говорили, что он умный, то есть ему только предстоит тюремную баланду попробовать. Ну что ж, всего доброго, Грей, и смотри, веди себя хорошо!