Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13

– Давай, я с тобой до утра останусь, – предложил его товарищ.

– Ты уедешь сегодня. Иначе к чему было отсылать остальных?

Джеффри закрыл большие ворота, когда машина скрылась из виду. Он остался один со своей женой и человеком, которого ненавидел. Теперь мысли его текли гладко, безумие, охватившее Джеффри в первые часы после страшного известия, утихло. Порывшись в старой маленькой подсобке, он нашел то, что искал. Это был моток прочной веревки. Повесив его на руку и прихватив фонарь, он вышел во двор и направился к небольшой пристройке у стены. Сняв ржавый висячий замок, Джеффри раскрыл двери. Здесь было пусто, но весь пол был покрыт толстым слоем мусора и пыли. Раздобыв метлу, он подмел, потом по лестнице поднялся к балке, которая проходила поперек потолка, и крепко привязал к ней один конец веревки. Спустившись, он потратил еще полчаса на то, чтобы связать петлю.

Он находился в месте, где когда-то проводились казни. Под его ногами был открывающийся специальным рычагом люк, в который проваливались повешенные. Джеффри хотел было проверить, как работает старый механизм, но на то, чтобы привести его в исходное состояние, ушло бы слишком много времени. На лице его выступил пот, когда он наконец закончил приготовления. На дворе было уже темно, блеск далекой молнии на миг осветил мрачные закоулки тюремного двора.

Когда он вошел в тюремный коридор, его слуха достиг низкий раскат грома, но в его душе бушевала такая буря, с которой не могло сравниться ни одно природное ненастье.

Он тихо поднялся по железной лестнице, подошел к камере № 4, но, заколебавшись, не вошел. Враг его мог и подождать. Снова бесшумно спустившись вниз (сердце его неистово колотилось в груди), он встал у двери камеры смертников. Ключ дрожал в его руке, когда он вставлял его в замочную скважину. Но ни один звук не нарушил тишину, когда он осторожно открыл дверь и скользнул внутрь.

Затаив дыхание, он замер, не зная, спит его пленница или нет. Потом на цыпочках подкрался к кровати и в полутьме различил силуэт лежащего человека.

– Марни, – хрипло позвал он и потянулся к ее лицу.

И тут две руки, точно стальной зажим, сомкнулись на его горле и швырнули назад к двери.

– Ты-то мне и нужен, Джеффри Лег, – произнес голос… Голос Джонни Грея.

Джонни Грей пришел в себя со страшной головной болью и ощущением того, что его горло сдавливает какая-то сила, от которой он задыхался. Вскоре он выяснил, что причиной тому был тугой стоячий воротничок, прочно державшийся у него на шее вопреки тому грубому обращению, которому он подвергся. Сей факт порадовал бы Паркера, но самому Джонни терпеть это было невыносимо, и через минуту он освободил горло от оков, вздохнул полной грудью и неуверенно поднялся.

Комната, в которой он находился, имела знакомый вид. Это была тюремная камера… Камера Китаунской тюрьмы! Он вспомнил предупреждение Феннера. Так, значит, Феннер знал! Китаунская тюрьма была продана правительством… Джеффри Легу! Мысль эта казалась нелепой и дикой, но… почему бы и нет? Какой-то торговец лесоматериалом купил тюрьму в Херефорде; фирма, занимающаяся поставками продуктов питания, купила старую тюрьму на севере Англии. Они там в камерах потом вечерний чай подавали.

Теперь ему все стало понятно. Китаунская тюрьма была главным логовом Великого Печатника. Это было последнее место в мире, куда полиции пришло бы в голову заглянуть, тем паче, если Джеффри Лег обзавелся каким-нибудь благовидным предлогом, чтобы обосноваться самому и своей компании в этом Богом забытом уголке (а Джонни не сомневался, что так и было).

До него донесся негромкий звук голосов, он услышал, как хлопнула какая-то дверь, лязгнул замок, и этот звук заставил его вспомнить все события вечера. Должно быть, это Питер – наверняка, он тоже оказался в их руках. Несмотря на свое жалкое положение, несмотря на ту огромную опасность, которая ему грозила, он усмехнулся.

Над его кроватью было окно, почти без целых стекол. Но о том, чтобы через него выбраться из камеры, нечего было и помышлять. Но тут ему в голову пришла неожиданная идея. Он наклонился и выстучал по полу послание азбукой Морзе. Джонни услышал негромкий ответный стук и после того, как постучал еще раз, понял: кто бы ни находился в камере под ним, этот человек не знал азбуки Морзе. Порывшись в карманах, он отыскал небольшой огрызок карандаша, но не нашел ни одного лоскута бумаги, кроме пачки пятифунтовых банкнот, которую тюремщики не удосужились у него забрать. Теперь у него в руках была бумага и орудие письма, но как связаться с соседом снизу? И решение этой задачи не заставило себя долго ждать. Он оторвал от фрака лацкан и снял с него шелк. Привязав для утяжеления карандаш к концу ленточки, он медленно стал опускать записку, надеясь, хоть это и казалось маловероятным, что другой заключенный заметит бумажку.