Марк Леви - Другое счастье

– Ты уверена, что у вас отношения только как у брата с сестрой?

– Совершенно уверена! – со смехом воскликнула Милли.

– Никогда никакой двусмысленности, ни малейшего желания?

– Никогда!

– Ну, раз ты так уверена… Гляди-ка! – Агата ткнула пальцем в дорожный указатель. – Пещеры Люрей! Всегда мечтала там побывать! Давай съездим! – взмолилась она.

– Будем все время останавливаться – никогда не доберемся до места, – возразила Милли.

– Все равно куда-нибудь всегда добираешься, – пробормотала Агата.

Достав из кармана листок бумаги, она сделала вид, что читает вслух туристический путеводитель.

– Пещеры Люрей считаются одними из самых красивых в стране и являются самыми большими на востоке США… Жалко их пропустить. Представляешь, внутри такой резонанс, что твой голос разносится двенадцатикратным эхом. С ума сойти!

– Ваша взяла, – уступила Милли. – Но учтите, это последнее отклонение от дороги за сегодняшний день. После этого находим отель. Я устала, хочу помыться. Моей машине тоже нужен отдых.

– Так и будет, обещаю, – сказала Агата, убирая свой листок.

У входа в пещеру Агата приобрела два билета. Посетителям предлагался либо самостоятельный спуск, либо экскурсия с гидом каждые полчаса. Очередная экскурсия начиналась через десять минут, и Агата решила подождать.

Милли воспользовалась передышкой, чтобы отойти в сторонку. Она соскучилась по голосу Фрэнка.

На его мобильном был включен автоответчик. Она попробовала дозвониться ему на работу, но там ей ответили, что он ведет переговоры с важным клиентом. Она оставила секретарю сообщение и обещание перезвонить ему вечером.

Агата уже махала ей рукой: начиналась экскурсия. Милли подбежала к группе и смешалась с туристами, входившими в пещеру.

Гид, вероятно, был местным жителем: брюки цвета хаки, обтрепанная рубашка, борода отшельника почти до пояса, сам морщинистый, почти как стены грота. Он обращался к экскурсантам гортанным голосом, призывая их поднять голову и полюбоваться разноцветными скальными образованиями: белыми, красными, желтыми, черными. Пещера спускалась до отметки восемьсот восемьдесят шесть футов ниже уровня моря – об этом он сообщил очень гордо, словно сам приложил к этому руку. Со сводов свисали гирлянды огромных сталактитов, снизу им навстречу устремлялись, как фейерверки, гигантские сталагмиты. Вокруг несчетных подземных водоемов громоздились сверкающие рифленые колонны. Но как ни великолепно было это зрелище, Милли оно не впечатлило, как и своеобразный орган в одной из пещер: при прикосновении органиста к клавишам молоточки ударяли по разнокалиберным сталактитам, извлекая из них звуки, напоминавшие перезвон церковных колоколов. Милли привалилась спиной к сырой стене. К своему удивлению, звуки не волновали ее, она не чувствовала ничего, кроме грусти.

Еще десять минут – и гид повел маленькую группу к выходу.

Агата, не отходившая от него ни на шаг, так и пожирала его глазами, упиваясь каждым словом.

– Я побуду здесь еще, – обратилась она шепотом к Милли. – Если хочешь, подожди меня снаружи.

Ей не пришлось просить дважды: Милли вдруг непреодолимо потянуло на свежий воздух. Она покинула пещеру и быстро зашагала к своей машине.

Джо находился на своем месте, в кафе «Камбар Кампус Сентр», и звонок Милли стал для него праздником.

– Ты где? – спросил он. – Я беспокоился. Заглянул к тебе на работу, миссис Берлингтон объяснила, что ты будешь отсутствовать несколько дней в связи с кончиной матери.

У Милли ускоренно забилось сердце.

– Надеюсь, ты не стал ее разубеждать?

– За кого ты меня принимаешь?

– Не люблю врать, – пробормотала Милли. – Мне пришлось уехать на несколько дней, только и всего.

– Почему ты меня не предупредила? – обиженно спросил Джо.

– Все вышло случайно. Это сложно, я потом объясню.

– С тобой все в порядке?

– Да, в полном порядке. Скоро вернусь, и мы два раза подряд сходим в кино, если захочешь. Ты-то сам как?

– В унынии! – Джо вздохнул. – Получил очередное письмо из издательства: не хотят они печатать мой поэтический сборник… Лучше, наверное, сжечь все написанное и бросить сочинительство.

– Не смей даже думать об этом, Джо, я тебе запрещаю! Твоя поэзия прекрасна. Из-за того, что какие-то кретины не в состоянии ее понять, ты не должен сомневаться в своем таланте.

– Вот только эти кретины, как ты их называешь, подозрительно единодушны.