Агата Кристи - Часы

– Ладно. Посмотрим, – весело произнес ее супруг. – Вот поедем в круиз, и ты влюбишься в Греческий архипелаг.

Миссис Блэнд с сомнением покачала головой.

– Надеюсь, на борту будет приличный врач-англичанин, – заметила она.

– Должен быть, – заверил ее муж.

Он проводил Хардкасла и Колина до двери, рассыпаясь в сожалениях, что не сумел им помочь.

– Ну? – осведомился инспектор, когда они вышли из дома. – Ты что о нем думаешь?

– Я бы не поручил ему строить мой дом, – ответил Колин. – Но этот жуликоватый маленький архитектор – не тот, кого я ищу. Мой человек всецело предан своему делу, да и в твое убийство он никак не вписывается. Вот если бы Блэнд подсыпал своей жене мышьяк или столкнул ее во время круиза в Эгейское море, чтобы унаследовать ее деньги и жениться на шикарной блондинке…

– Этим преступлением мы займемся, когда оно случится, – прервал Хардкасл. – А пока что нам нужно разобраться в нашем убийстве.

В доме 62 миссис Рэмзи ободряюще твердила самой себе: «Еще только два дня».

Она откинула со лба влажную прядь волос. Из кухни послышался страшный грохот, но миссис Рэмзи не испытывала ни малейшего желания идти выяснять его причину. Она бы с удовольствием притворилась, что вообще ничего не слышала. Ну ладно, осталось всего два дня. Пройдя по холлу, она открыла дверь в кухню.

– Ну, что вы теперь натворили? – осведомилась миссис Рэмзи куда менее воинственным тоном, чем если бы она произнесла это три недели назад.

– Прости, мама, – отозвался ее сын Билл. – Мы просто играли в кегли консервными банками и каким-то образом угодили ими в открытый буфет.

– Мы вовсе не хотели туда попадать, – вежливо добавил его младший брат Тед.

– Ладно, поставьте все назад в буфет, подметите черепки и выбросьте их в ведро.

– О, мама, только не сейчас!

– Нет, именно сейчас.

– Ну, тогда пусть это сделает Тед.

– Как тебе это нравится? – воскликнул Тед. – Все всегда должен делать я! Если ты не будешь убирать, то я тоже не буду.

– Спорим, будешь!

– Спорим, не буду!

– Я тебя заставлю!

– А-а-а!

Сцепившись в отчаянной схватке, мальчики покатились по полу. Тед оказался прижатым к кухонному столу, и миска с яйцами угрожающе покачнулась.

– Немедленно вон из кухни! – закричала миссис Рэмзи.

Вытолкав мальчиков за дверь, она начала собирать консервные банки и подметать осколки фарфора.

«Через два дня они вернутся в школу, – думала она. – Какое счастье!»

Миссис Рэмзи смутно припомнила меткое замечание одной фельетонистки: «У женщины в году только шесть счастливых дней – первые и последние дни школьных каникул». «Какая мудрая мысль!» – думала миссис Рэмзи, выметая остатки своего лучшего обеденного сервиза. С какой радостью она ожидала возвращения своих отпрысков пять недель назад! А теперь? «Послезавтра, – повторяла она себе, – послезавтра Билл и Тед вернутся в школу. Я даже представить не могу такое счастье!»

А как она была счастлива, встречая их на станции! Как радовалась, видя мальчиков бегающими по дому и саду! Какой великолепный пирог она испекла для них! Но теперь миссис Рэмзи могла думать только о предстоящих днях мира и покоя. Не будет ни постоянной готовки огромного количества пищи, ни непрерывной уборки. Миссис Рэмзи обожала своих детей и гордилась ими. Но при всех своих достоинствах мальчики невероятно утомительны. Их аппетит, энергия и шумливость способны довести до изнеможения!

В это время снова послышались вопли. Встревоженная миссис Рэмзи быстро обернулась. Но все было в порядке – мальчики выбежали в сад. С одной стороны, это к лучшему, но они часто действовали на нервы соседям. Миссис Рэмзи искренне надеялась, что ее сыновья оставят в покое кошек миссис Хемминг не столько из-за любви к животным, сколько ради того, чтобы дети не рвали шорты о проволочные заграждения вокруг сада ее соседки. Миссис Рэмзи бросила взгляд на аптечку, стоящую на туалетном столике. Не то чтобы она чрезмерно беспокоилась из-за царапин, неизбежных в отроческом возрасте. В случае их появления она неизменно требовала: «Не пачкайте кровью гостиную! Идите в кухню – там я могу вытереть линолеум». Внезапно пронзительные крики смолкли, и наступило молчание, настолько глубокое, что миссис Рэмзи по-настоящему встревожилась. Тишина казалась ей неестественной. Не зная, что делать, она застыла с совком в руке. В этот момент дверь открылась, и в кухню ворвался Билл. На его лице был написан благоговейный восторг, не совсем обычный для одиннадцатилетнего парня.