Линкольн Чайлд - Белый огонь

Оставалась еще одна закрытая дверь в конце коридора. У Клифиша упало сердце. Лишь сейчас он понял, сколько надежд возлагал на эту авантюру, полагая, что наконец отыщется пропавший рассказ о Холмсе. Но глупо было рассчитывать, что его ждет успех там, где до него столько людей потерпели неудачу. В особенности еще и потому, что поиски нужно вести среди такого бедлама – тут и недели не хватит.

Пендергаст взялся за ручку, открыл последнюю дверь – и сердце Клифиша воспарило к небесам с той же быстротой, с какой только что погружалось в отчаяние.

Комната, представшая их взору, отличалась от остального дома, как день от ночи. Они словно перенеслись во времени лет на сто с лишним назад. Комната представляла собой кабинет, обставленный скудно, но со вкусом. После ужасного беспорядка в остальном доме увидеть эту комнату для Клифиша было все равно что глотнуть свежего воздуха. Пока Пендергаст шарил лучом фонарика, Клифиш осмотрелся по сторонам, и его дурные предчувствия исчезли, вытесненные возбуждением. Здесь стояли письменный стол и удобный стул. На стенах в простых рамках висели копии старинных картинок, посвященных спортивным событиям, и дагеротипы. Тут же примостился почти пустой книжный шкаф. В комнате имелось высокое обрешеченное окно. По стенам были развешены строгие, но изящные декоративные драпировки.

– Думаю, мы можем рискнуть и добавить света, – пробормотал Пендергаст. – Ваш фонарь, пожалуйста.

Клифиш выставил перед собой фонарь, взялся за ручку сдвижной панели и приоткрыл ее. Комнату залил более яркий свет. Клифиш с восторгом отметил прекрасный деревянный пол полированного паркета, выложенного старомодным рисунком. В середине комнаты лежал небольшой квадратный коврик из грубой материи. У дальней стены между драпировками стоял шезлонг, который, видимо, служил для того, чтобы в нем можно было вздремнуть днем.

– Вы думаете… – начал Клифиш, обращаясь к Пендергасту и почти боясь задать вопрос.

В ответ Пендергаст показал на один из дагеротипов на стене.

Клифиш присмотрелся и не без удивления увидел, что это даже и не дагеротип, а обычная фотография, очевидно сделанная в начале двадцатого века. На фотографии была молоденькая девушка, опиравшаяся подбородком на руку. Она смотрела в камеру с озадаченным выражением. Перед ней находились четыре маленьких существа на тонких ножках и с большими, как у бабочек, крыльями, они танцевали, скакали или наигрывали мелодии на тростниковых дудках. Никаких свидетельств хитроумного монтажа не было видно: эти эльфы казались неотъемлемой частью фотографии.

– Феи из Коттингли [36], – прошептал Клифиш.

– Верно, – ответил Пендергаст. – Как вам прекрасно известно, Конан Дойл был убежден в существовании фей и подлинности этих фотографий. Он даже написал работу об этом: «Пришествие фей». Две йоркширские девочки, Элси Райт и ее двоюродная сестра Фрэнсис Гриффитс, заявили, что встречаются с феями, и сфотографировали их. Вот некоторые из тех фотографий.

Клифиш сделал шаг назад. Сердце его учащенно билось. Сомнений больше не оставалось: они находились в кабинете Конан Дойла, расположенном вне его дома. И семья Уилкс сохраняла этот кабинет с любовью, хотя остальная часть дома разрушалась и была захламлена.

Если пропавший рассказ и можно было где-то найти, то только здесь.

Пендергаст с новым приливом энергии шагнул вперед, не обращая внимания на скрип половиц под ногами и рыская лучом фонарика. Он открыл дверку письменного стола и внимательно осмотрел содержимое всех ящиков, обстукал боковины и задники. Потом перешел к книжному шкафу, вытащил хранящиеся там запыленные тома, тщательно просмотрел каждый, даже заглянул под корешки. Затем принялся по одной снимать со стены рамки с картинками, оглядывал каждую, осторожно ощупывал задники – не спрятано ли под ними что-нибудь. После чего тщательно проверил каждую драпировку на стенах.

Тут Пендергаст остановился и обвел комнату зорким взглядом своих серебристых глаз. Он вытащил из кармана нож с выкидным лезвием и подошел к шезлонгу, сделал тонкий хирургический надрез в месте соединения ткани с деревом, старательно обследовал пальцами содержимое под обивкой, но без всякого успеха. Потом он перешел к стенам – прикладывал ухо и стучал костяшками пальцев. Таким образом он обошел всю комнату один раз, другой, делая свою работу с необыкновенным тщанием.

Глядя на этот профессиональный поиск, Клифиш почувствовал, как к нему возвращается прежнее ощущение неудачи.