Линкольн Чайлд - Белый огонь

Она прошла через прихожую, кладовую и оказалась в просторной кухне. Через стеклянную дверь ей была видна елочка, наряженная, с мигающими лампочками. Родители и младшая сестра наверняка наверху – спят.

Дженни щелкнула выключателями, и вспыхнули лампы, осветив длинный кухонный стол с гранитной столешницей, духовку «Вольф», холодильник с морозилкой «Саб-Зеро» и три двери, ведущие в помещение, где стояла стиральная машина, во вторую кухню и в столовую.

Внезапно Дженни поняла, что не слышит постукивания когтей по полу и не видит лохматого дружелюбного пса, машущего от радости своим безобразным хвостом.

– Рекс? – позвала она.

Пес не отозвался.

Пожав плечами, она достала из буфета стакан, подошла к холодильнику (на который Сара, как обычно, налепила дурацкие фотографии рэперши Ники Минаж), налила в стакан молока и села за стол в уголке. На диванчике у окна лежала стопка книг и журналов, Дженни отодвинула часть из них в сторону (отметив, что Сара наконец вняла ее совету и стала читать «Обитатели холмов» [13]) и нашла свой экземпляр книги «Криминальная юстиция сегодня» Шмаллегера. И тут она заметила, что один из стульев у кухонного стола перевернут.

Беспорядок.

Дженни нашла страницу, на которой остановилась, и принялась читать, попивая молоко. Ее отец, известный голливудский адвокат, чуть с ума не сошел, когда узнал, что дочь хочет работать в полиции. Он был склонен воспринимать копов и прокуроров как низшие формы жизни. Но вообще-то говоря, он сам был отчасти виноват в том, что у нее возник интерес к службе в полиции. Премьеры детективных фильмов, на которые она ходила (а продюсировали или ставили эти фильмы клиенты ее отца), еще в детстве разбудили в ней интерес к этой работе. И со следующей осени она начнет изучать предмет систематически – поступит на первый курс Северо-Восточного университета.

Допив молоко, Дженни закрыла книгу, поставила стакан в раковину и вышла из кухни, направляясь к лестнице и в свою комнату. У ее отца были связи, и он воспрепятствовал ее летней практике в Калифорнийской полиции, но помешать ее зимней стажировке в полицейском управлении Роринг-Форка он не смог. Сама эта идея сводила его с ума.

И это, конечно, прибавляло удовольствия.

В огромном, беспорядочно спланированном доме стояла тишина. Дженни поднялась по изогнутой лестнице на второй этаж, где царила темнота. Поднимаясь, она снова вспомнила таинственного агента ФБР. «ФБР, – подумала девушка. – Может быть, на следующее лето попробовать пройти практику в Квонтико…» [14]

Она остановилась на верхней ступеньке. Что-то в доме было не так. Несколько мгновений она не могла понять что. Потом поняла: дверь в спальню Сары была распахнута и оттуда в холл проникал тусклый свет.

В шестнадцать лет Сара достигла возраста, когда подростковая личная жизнь приобретает первостепенную важность. Теперь дверь в ее комнату была постоянно закрыта. Дженни принюхалась, но запаха марихуаны не почувствовала. Девушка улыбнулась. Вероятно, ее сестра уснула, читая журнал или книгу. Она воспользуется этой возможностью и просмотрит вещи сестры. Это ее наверняка разозлит.

Неслышно ступая, Дженни осторожно прошла по холлу к комнате сестры. Оперлась рукой о дверной косяк и просунула внутрь голову.

Поначалу она никак не могла понять, что видит. Сара лежала на кровати, крепко связанная упаковочной проволокой, изо рта у нее торчала грязная тряпка, а в ней виднелся бильярдный шар (Дженни заметила номер 7, выгравированный на желто-белой поверхности), привязанный амортизирующей веревкой к изголовью. В слабом голубоватом свете Дженни увидела, что колени сестры обильно кровоточат, пятная покрывало. От ужаса и потрясения Дженни судорожно вздохнула и вдруг заметила, что Сара смотрит куда-то ей за спину широко раскрытыми глазами, испуганными и умоляющими.

И тут она уловила что-то краем глаза. Быстро повернулась и увидела в холле вселяющее страх видение – фигуру в черных джинсах и облегающей кожаной куртке. Фигура была безмолвна и абсолютно неподвижна. Руки в перчатках сжимали бейсбольную биту. Но хуже всего была клоунская маска – белого цвета, с огромными красными губами, искривленными в сумасшедшей ухмылке, и ярко-красными пятнами на щеках. Дженни отшатнулась, почувствовала слабость в ногах. Через прорези по обеим сторонам длинного заостренного носа на нее смотрели темные глаза; страшные в своем равнодушии, они являли собой жуткую противоположность ухмыляющейся маске.