Дэйв Эггерс - Сфера

– Толпа народу, – с улыбкой отметила Мэй.

– Больше или меньше, чем ты думала? – с интересом спросила Дениз.

– Пожалуй, больше.

Джосия и Дениз улыбнулись.

– Ну что, подписать тебя на ленты? Будешь читать каякеров? Приложений такая куча… – Кажется, Джосия уже открыл страницу и нацелился подписывать.

– Ой, я даже не знаю, – сказала Мэй.

У обоих вытянулись лица.

Джосия, похоже, опять разозлился:

– Да почему? Ты считаешь, твои увлечения не важны?

– Не совсем. Я просто…

Джосия подался к ней:

– Каково, по-твоему, другим сфероидам знать, что ты физически рядом, якобы в сообществе, но скрываешь от них свои хобби и интересы? Как они, по-твоему, себя чувствуют?

– Не знаю. По-моему, никак.

– Да вот ошибаешься! – вскричал Джосия. – Речь как раз о том, что ты не сближаешься с теми, кто вокруг!

– Это же просто каяки! – И Мэй снова рассмеялась; беседе явно не хватало легкомыслия.

Джосия стучал по планшету.

– Просто каяки? Ты знаешь, что каякинг – это индустрия на три миллиарда долларов? А ты говоришь – «просто каяки»! Мэй, ты что, не понимаешь? Тут все связано. Ты делаешь свою часть. Ты у-част-ву-ешь.

Дениз пристально вгляделась в Мэй:

– Мэй, я вынуждена задать деликатный вопрос.

– Давай.

– Как ты считаешь… В общем, тебе не кажется, что это проблема самооценки?

– Что-что?

– Ты не хочешь самовыражаться, так как опасаешься, что твои мнения не представляют ценности?

Мэй никогда не думала об этом под таким углом, но некое здравое зерно разглядела. Может, она просто стесняется самовыражаться?

– Я даже не знаю, – сказала она.

Дениз сощурилась:

– Мэй, я не психолог, но будь я психологом, у меня бы, пожалуй, возник вопрос о твоей вере в себя. Мы изучали шаблоны такого поведения. Я не говорю, что это антиобщественный подход, но он безусловно недосоциален и от прозрачности далек. И мы замечаем, что порой это поведение коренится в низкой самооценке – в позиции, которая гласит: «Ой, все, что я хочу сказать, не так уж важно». Это описывает твою точку зрения, как ты считаешь?

Совершенно лишившись равновесия, Мэй уже не умела оценить обстановку трезво.

– Может быть, – сказала она, пытаясь выиграть время, понимая, что чрезмерная сговорчивость будет лишней. – Но порой я уверена, что мое мнение важно. И когда мне есть что добавить, я определенно считаю себя вправе.

– Однако обрати внимание, ты сказала: «Порой я уверена». – Джосия погрозил ей пальцем. – Любопытно это «порой». Даже, я бы сказал, тревожно. Мне кажется, это «порой» случается не так уж часто. – И он откинулся на спинку кресла, точно полностью разгадал Мэй и теперь нуждался в отдыхе от праведных трудов.

– Мэй, – сказала Дениз, – мы были бы рады, если б ты поучаствовала в одной программе. Нравится тебе такая идея?

Мэй представления не имела, что за программа такая, но понимала, что попала в переплет и уже отняла у них обоих кучу времени, а потому надо согласиться; она улыбнулась и ответила:

– Конечно.

– Хорошо. Мы постараемся записать тебя поскорее. Поговоришь с Питом Рамиресом, он все объяснит. Я думаю, в результате ты будешь уверена не порой, а всегда. Так ведь получше, правда?

За своим столом после собеседования Мэй себя проклинала. Что она за человек такой? Ей было ужасно стыдно. Она еле-еле тянула минимум. Ее тошнило от себя, она сочувствовала Энни. Наверняка Энни все слышала про свою подругу, бездельницу Мэй, которая приняла этот дар, вожделенную работу в «Сфере» – которая застраховала ее родителей! спасла их от семейной катастрофы! – и теперь порхает мотыльком. «Черт бы тебя взял, Мэй, проникнись уже! – подумала она. – Стань человеком, который хоть зачем-то миру нужен».

Она написала Энни, извинилась, сказала, что будет стараться, ей очень стыдно, она не хотела злоупотреблять этой привилегией, этим даром, отвечать не надо, она просто будет стараться, в тысячу раз лучше, с этой минуты и навсегда. Энни в ответ прислала CMC, велела не париться, подумаешь, по носу щелкнули, это просто поправка курса, почти у всех нубов так.

Мэй глянула на часы. Шесть вечера. Полно времени совершенствоваться, здесь и сейчас, и она заметалась, написала четыре квака и тридцать два коммента, восемьдесят восемь раз поставила смайлики. Через час ее ИнтеГра поднялся до 7 288. Преодолеть семитысячный рубеж оказалось труднее, но к восьми вечера, подписавшись на одиннадцать групп и что-то туда запостив, разослав еще двенадцать кваков, один из которых попал в 5 000 топовых по миру за тот час, и добавив в свою ленту еще 67 друзей, она своего добилась. Добравшись до 6 872, она перешла к ленте «ТропоСферы». Она отставала на несколько сотен постов и теперь просмотрела все, ответила где-то на семьдесят сообщений, отозвалась на одиннадцать приглашений на разные ивенты в кампусе, подписала девять петиций, прокомментировала и конструктивно покритиковала четыре продукта, выпущенных в бета-версиях. К 22:16 ее ИнтеГра составлял 5 342, и перейти новый рубеж – на сей раз 5 000 – снова оказалось нелегко. Она написала серию кваков о новом инструменте «Сферы», который уведомлял держателей аккаунтов, когда их имена упоминались в чужих сообщениях, и один квак, седьмой на эту тему, разгорелся пожаром и был переквакан 2 904 раза, что подняло ее ИнтеГра до 3 887.