Нора Робертс - Триумф смерти

Казалось, он долго репетировал свою речь, хотя Ева знала, что это чистейшая импровизация. Но она обязана была выслушать его до конца.

– Все это полная чепуха, – сказала она наконец. – Вы никого не убивали.

– Я утверждаю, что убивал, – возразил он с олимпийским спокойствием. – И у вас есть мое признание.

– Тогда повторите все снова. – Ева оперлась локтями о стол и наклонилась к Анжелини. – Почему вы назначили своей жене встречу в «Пяти лунах»?

– Хотел, чтобы это произошло подальше от дома. Я сказал ей, что у Рэнди проблемы. Она не знала, насколько все серьезно – с игрой, с долгами… А я знал. Она, естественно, пришла на встречу.

– И вы перерезали ей горло.

– Да. – Он чуть заметно побледнел. – Все случилось мгновенно.

– И что вы делали потом?

– Отправился домой.

– Как?

– Поехал на машине. Машину я оставил в паре кварталов оттуда.

– А кровь? – Она смотрела ему прямо в глаза. – Ведь было же море крови. Вы не могли не забрызгаться.

Взгляд Анжелини стал напряженным, но голос оставался спокойным.

– На мне был непромокаемый плащ. Я его выбросил на обратном пути. – Он даже заставил себя усмехнуться. – Какой-нибудь бродяга наверняка его подобрал.

– Что вы взяли с места преступления?

– Естественно, нож.

– Больше ничего? – Ева сделала короткую паузу. – Ничего из ее вещей? Не хотели инсценировать ограбление?

Анжелини заколебался. Ева видела, что он пытается сообразить, как отвечать.

– Я был в шоке. Не представлял себе, что это настолько отвратительно. Сначала я хотел взять ее сумку, драгоценности, но потом… я просто убежал.

– Вы убежали, ничего не взяв, но сообразили выкинуть плащ?

– Именно так.

– А потом настал черед Меткалф?

– Это решение пришло внезапно. Мне все время снилось то, как все происходило в первый раз, и я захотел повторить. Это было легко. – Руки его спокойно лежали на столе. – Она была честолюбива и наивна. Я знал, что Дэвид написал сценарий специально для нее. Он решил запустить развлекательный проект, и мы с ним много об этом спорили. Я был против. Это потребовало бы от компании больших вложений, а сейчас у нас некоторые трудности с финансами. Проще всего было убрать ее. Я связался с ней, и она, естественно, тут же согласилась на встречу.

– Как она была одета?

– Одета? – Анжелини на мгновение задумался. – Не обратил внимания. Это было неважно. Она улыбнулась, увидев меня. Я подошел к ней и сделал то, что задумал.

– Почему вы именно сейчас решили сознаться?

– Я полагал, что меня никто не вычислит. Возможно, так оно и было бы. Но я не мог себе представить, что арестуют моего сына.

– Значит, вы хотите его защитить?

– Их убил я, лейтенант! Чего еще вы от меня добиваетесь?

– Почему вы оставили нож в комнате сына?

Анжелини отвел глаза.

– Я же говорил, он редко там бывал. Я решил, что это безопасное место. А потом мне сообщили об обыске… У меня просто не было времени его перепрятать.

– И вы рассчитываете, что я вам поверю? Вы думаете, что своим признанием спасете его? На самом деле все это свидетельствует только об одном: вы убеждены в его виновности. – Она говорила тихо и взвешенно. – Вы в ужасе от того, что ваш сын – убийца, и хотите взять всю вину на себя. Вы что, хотите, чтобы погибла еще одна женщина, Анжелини? Или две? Вы даже не представляете себе последствий своего поступка!

У него задрожали губы, но он взял себя в руки.

– Я дал показания, мне нечего добавить.

– Это не показания, а полная чепуха! Я оставлю вас на некоторое время, а вы еще раз хорошенько подумайте.

Ева встала и вышла из комнаты. Пытаясь успокоиться, она стала расхаживать взад-вперед по коридору, время от времени поглядывая через стекло на Анжелини, уронившего лицо в ладони.

Она легко могла его сломать. Но всегда есть опасность, что об этом пронюхают журналисты и, узнав, что кто-то признался в убийстве, поднимут шум.

Услышав чьи-то шаги, Ева обернулась.

– Шеф?

– Есть новости, лейтенант?

– Он упорствует, но показания неубедительные. Я дала ему возможность признаться в том, что он забирал с места преступления вещи жертв. Если бы он упомянул о зонтике и туфле, это послужило бы бесспорным доказательством вины. Но он даже никак не отреагировал.

– Я хочу поговорить с ним наедине, лейтенант. И без записи. – Не давая ей возразить, Уитни продолжал: – Я понимаю, что это нарушение закона. И прошу об одолжении.

– А если он сообщит что-то, обличающее его или его сына?