Джеймс Кэрол - Сломанные куклы

– Но ведь не поэтому же ты любишь это больше всего?

– А почему же тогда?

– Есть ведь другая причина, разве нет?

– Я так полагаю, сейчас ты меня просветишь.

– Тебе больше не надо их пытать, – сказал я. – Ты ведь на самом деле не хотел их мучить, так ведь, Адам? Ты это делал, потому что тебя заставляла мать. Она доводила тебя до бешенства, и тебе нужно было на ком-то это бешенство выместить.

– Не знаю, о чем ты.

По голосу я понял, что попал в точку. И я также понял, что нашему разговору пришел конец. На долю секунды земной шар перестал вращаться, и время остановилось. Все замерло. Адам сжал руками рукоятку ножа. В любой момент он был готов провести лезвием по горлу Темплтон, перерезать сонную артерию, и она умерла бы через несколько секунд. После этого он бросит ее тело на пол и будет ждать, что я его застрелю. Я уже видел это раньше, такой вариант выбирают большинство преступников.

Решение снизошло на меня, как внезапное озарение. Я так далеко вышел за пределы шаблонных схем, что они вообще перестали существовать. Я снова и снова проигрывал найденный вариант в голове, желая убедиться, что нигде нет никакой ошибки. Это просто стрельбище, напомнил я себе.

Я ощутил под пальцем курок и вспомнил про Сару Флайт, которая проведет следующие пятьдесят лет на стуле перед окном. Я подумал о том, кем она могла бы стать и кем никогда не станет, об огромном потерянном потенциале. Я подумал о ее матери, которая каждый день будет приходить к ней, о том, как она постареет и как однажды больше не придет. Я подумал о том, как близко к такой же судьбе подошла Темплтон.

Как на стрельбище, сказал себе я. Картон, а не плоть и кровь. Жить всегда лучше, чем умереть.

Первая пуля попала Темплтон в плечо. К тому моменту, когда она долетела до тела, ее скорость была около трехсот метров в секунду. Я целился в кость и попал в кость, то есть Темплтон поглотила большую часть энергии пули, она взяла на себя сильный удар, который заставил ее тело содрогнуться и упасть на пол. Остаток этой энергии предназначался Адаму. Ему достался удар гораздо менее сильный, чем Темплтон, но этого было достаточно, чтобы он расслабил руку с ножом. Металл застучал по полу, его лязг заглушил удар кольта.

Я упал на колени и отсчитал полторы секунды. За это время Адам повернулся на сто восемьдесят градусов, как я и рассчитывал. Но, что самое главное, он отлетел от Темплтон. Образно говоря, произошло то же, что и при столкновении двух бильярдных шаров. Закон Ньютона в действии.

Вторая пуля прошла через тоненькую кость в затылке Адама. Из-за угла входа пуля попала в переднелобную кость, самую толстую часть черепа, и рикошетом прошла по ломаной траектории внутри мозга, разрушив префронтальную кору – ту самую область, которую он своими руками разрушал с помощью лоботомии. Адам камнем рухнул вниз и был мертв еще до того, как ударился о пол.

Я закрыл чемодан и перенес его к двери. Мой вылет был через четыре часа, но я ожидал неизбежного переноса рейса из-за погодных условий. Взлетные полосы уже очистили, но за время снегопада скопилось много задержанных рейсов. При любом раскладе у меня оставалась уйма времени, чтобы добраться до аэропорта, зарегистрироваться и пройти через все формальности, введенные после террористической атаки на нью-йоркские башни-близнецы.

Прошло два дня с тех пор, как я убил Адама. Трофеи были аккуратно сложены в ряд, все задницы прикрыты, и я мог, как и планировал, сбежать в солнечное место. Неблагоприятные ветра еще, конечно, подуют некоторое время, прежде чем полностью выдохнутся, но это уже были проблемы Хэтчера, а не мои. Ублюдка подстрелили. В тюрьме он или мертв – для меня не имело никакого значения. Бессонница меня не мучила.

Я вышел на балкон, чтобы напоследок выкурить сигарету и подумать о следующем расследовании. Так было всегда. Как только удавалось схватить преступника, он переставал меня интересовать. Интерес вызывали те, которые еще были на свободе. И их количество не убывало.

Кто-то постучал в дверь. Стук был не такой уверенный, какой обычно бывает у уборщиц или службы доставки. Тот, кто стучал, словно спрашивал разрешения войти, а не требовал его впустить, потому что так было написано в должностной инструкции. Я открыл дверь и увидел улыбающуюся своей лучезарной улыбкой Темплтон с перевязанной и зафиксированной поперек груди рукой. Операция прошла успешно, но ей так и придется до конца жизни звенеть, проходя сквозь металлодетекторы в аэропортах. Она посмотрела на чемодан за моей спиной.