В тот вечер, когда Найджел обдумывал, какой марки и величины холодильник им нужно купить и могут ли они позволить себе цветной телевизор или все же можно обойтись черно-белым, Джойс заговорила с ним. Она впервые произнесла что-то осмысленное с того момента, как выстрелила из пистолета.
– Найджел, – промолвила она тихо и грустно.
Он раздраженно взглянул на нее. Волосы ее свисали неопрятными лохмами, ногти были грязными, а в уголке рта выскочил уродливый прыщ. Марти лежал, скорчившись и закутавшись во все одеяла, какие только нашлись в его жилье. «Ну и парочка! – подумал Найджел. – Хорошо, что у них есть я, чтобы управлять ими и говорить, что им делать».
– Ну? – отозвался он. – Чего тебе?
Она сложила руки и склонила голову, прошептав:
– Ты сказал… ты сказал, что мы можем остаться тут на целые годы. Найджел, пожалуйста, не держи меня здесь, прошу тебя. Если ты меня отпустишь, я никому не скажу ни слова, я даже не заговорю. Я притворюсь, что потеряла память, притворюсь, что лишилась голоса. Они не смогут заставить меня говорить. Прошу тебя, Найджел. Я сделаю все, что ты захочешь, только не держи меня здесь!
Он победил. Его грезы о том, чего он сможет добиться от нее, сбылись. Найджел улыбнулся, приподнял брови, слегка покачал головой, но ничего не сказал. Он только неспешно достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и направил на нее. И он был вознагражден: Джойс съежилась, закрыла лицо руками и заплакала. «Через пару дней, – подумал Найджел, – она будет умолять меня быть к ней добрее, будет просить, чтобы я позволил ей сделать для меня хоть что-нибудь». При этой мысли он рассмеялся, вспомнив все грубости и оскорбления, которым он подвергался с ее стороны. Никого не предупредив, он просто выключил свет и растянулся на матрасе рядом с Марти.
– От тебя воняет, как от китайской забегаловки, – заметил он. – Сладким и кислым. Что за черт!
Джойс не могла уснуть. Она лежала, в отчаянии уставившись в потолок. Посредством некой странной интуиции – ведь раньше девушке никогда не приходилось встречать сумасшедших – она поняла, что Найджел безумен. Рано или поздно он убьет ее, и никто никогда об этом даже не узнает, никто не услышит выстрел, а если и услышит, то не обратит внимания. И если он не убьет ее сразу, а только ранит, то она так и будет лежать в этой комнате, пока не умрет. От этой мысли она зарыдала вслух, не в силах сдержаться. Она никогда больше не увидит ни мать, ни отца, ни братьев, не поцелует Стивена, не окажется в его объятиях. Найджел прошипел, чтобы Джойс заткнулась и дала им поспать, поэтому она тихонько плакала, пока подушка не промокла от слез. После этого, обессилев, девушка погрузилась в сон о доме, о том, как она сидит со Стивеном в «Гербе Чилдона» и обсуждает планы на свадьбу.
Ее разбудил испуганный голос Марти. Было по-прежнему темно.
– Найдж, – выговорил Марти. Никогда прежде он не использовал уродливый уменьшительный вариант от имени Найджела. – Найдж, что со мной творится? Я вышел в сортир, и обратно мне пришлось ползти на четвереньках. Я стоять прямо не могу. У меня внутри все горит. И глаза у меня стали желтыми.
– То у тебя моча, то у тебя глаза, – заворчал Найджел. – Ты вообще в курсе, сколько времени?
– Я спускался в ванную, не знаю даже, как я туда добрался. Я посмотрел на себя в зеркало. Я весь желтый, как китаёза, у меня все тело пожелтело. Мне нужно пойти к доктору.
От этого Найджел окончательно проснулся и вылез из постели. Пистолет в самодельной кобуре свисал с его голого торса. Он подошел к Марти и потряс его за плечи.
– Ты, что, из ума выжил, придурок?
Марти скулил, как побитый щенок. По лицу его струился пот. Одеяла промокли от пота, но сам парень трясся, как осиновый лист.
– Мне нужно к доктору, – повторил он, стуча зубами. – Мне нужно что-нибудь сделать. – Встретив взгляд холодных сверкающих глаз Найджела, он взвыл уже в голос: – Ты ведь не позволишь мне умереть, Найдж?! Найдж, я могу умереть! Я не хочу! Пожалуйста, не дай мне умереть!
Алан слышал, как за дверью комнаты Уна разговаривает с Цезарем. Должно быть, она выходила в туалет. Он взглянул на часы. Половина восьмого. Ему было неловко, потому что Цезарь видел Уну, одетую – во что? В покрывало, которое, как он заметил, отсутствует? К тому же Алан опасался порицаний со стороны Цезаря, потому что все его друзья, знакомые или родственники никогда не упускали случая выступить в роли авторитетного критика. Уна вернулась в комнату, выпуталась из складок красной махровой ткани и, нагая, ступила в его объятия.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу