Рекс Стаут - Познакомьтесь с Ниро Вульфом (сборник)

Вот, кажется, и все. Теперь я попрошу вас по очереди пройти в главную примерочную. Это третья комната слева. Там вас встретит капитан Диксон и мистер Гудвин, я тоже приду туда. Мы зададим каждому один вопрос, и все. Это не отнимет много времени, а чтобы дело шло еще быстрее, мы просим присутствующих написать свое имя дважды на отдельных листках бумаги. После посещения примерочной просьба сразу же покинуть ателье, не общаясь с теми, кто еще не отвечал на наш вопрос. Если вы хотите подождать кого-то, в вашем распоряжении коридор. Конечно, тому, кто пойдет в последнюю очередь, придется запастись терпением. Еще раз благодарю вас за сотрудничество в расследовании этого печального происшествия.

Закончив, Кремер облегченно вздохнул и, повернувшись к полицейским, сказал:

– Порядок, Роуклифф! Можно начинать, давай с переднего ряда.

– Господин инспектор, минуточку!..

Кремер повернулся. Из самой середины поднялась особа с такой большой головой, что казалось, будто у нее нет плеч, и, вздернув нос, заявила:

– Господин инспектор, я хочу сказать, что мы не потерпим никакого принуждения и не будем отвечать на неподобающие вопросы. Я – член лиги «За гражданское достоинство» и специально пришла сюда, чтобы убедиться…

– Что вы, мадам. – Кремер протестующе поднял руку. – Никакого принуждения…

– Прекрасно! Помните, что, помимо обязанностей, у каждого гражданина есть неотъемлемые права…

Среди присутствующих раздались смешки. Кремер кивнул мне, и мы прошли в примерочную. Капитан Диксон не потрудился даже поднять глаза. Вероятно, он вполне довольствовался тем, что попадало в поле его зрения. Кремер, хмыкнув, опустился на стульчик с шелковой обивкой, стоящий у перегородки кабины.

– Ну что, начнем? – проворчал он. – Хотя все это хреновина.

Капитан Диксон то ли проворковал, как влюбленный голубок, то ли хрюкнул, точно опоросившаяся свинья. Я подсел к нему. Потом положил четыре коробки «Королевского набора» под стол, а пятую взял в руки.

– Готово? – спросил я у Кремера. – Хотите, чтобы я говорил?

Он кивнул. Дверь отворилась, и в сопровождении одного из полицейских вошла женщина средних лет в модной шляпке блином, словно приклеенной к уху, а губы и ногти у нее были немыслимого ржавого цвета. Она оглядела комнату без особого интереса. Я протянул руку:

– Будьте добры…

Она подала мне два листка. Один я передал капитану Диксону, другой оставил себе.

– Теперь, миссис Бэллин, сделайте то, о чем я вас попрошу, причем, пожалуйста, как можно спокойнее, не раздумывая и не нервничая.

– Я не нервничаю, – улыбнулась она.

– Ну и прекрасно! – Я снял крышку и поднес ей коробку. – Возьмите конфету.

Она пожала плечами.

– Я очень редко ем конфеты.

– Нам не нужно, чтобы вы ели. Просто возьмите конфету. Пожалуйста.

Она протянула руку и, взяв первую попавшуюся конфету, показала мне.

– С шоколадной начинкой.

– Хорошо. Положите ее назад. Вот и все. Благодарю вас, миссис Бэллин, всего вам доброго.

Она оглядела нас и произнесла удивленно с оттенком дружеского сочувствия:

– Ну и ну!

Я подошел к столу и пометил крестиком уголок ее листка, а под именем написал цифру «6».

– Вульф сказал, чтобы три штуки брали, – проскрипел Кремер.

– Верно, сказал. Но, кроме того, он велел действовать по обстоятельствам, что я и делаю. Если эта дамочка в чем-то и замешана, то никакой Ниро Вульф не отгадает, в чем именно. А как по-вашему, капитан?

Диксон издал звук, напоминающий нечто среднее между мычанием антилопы гну и урчанием трехпалого ленивца. В этот момент отворилась дверь и вошла высокая стройная женщина в длинном, плотно облегающем черном пальто с серебристой лисой таких размеров, что казалось, будто бедное животное страдало гигантизмом. Губы у нее были плотно сжаты, взгляд устремлен вперед. Я взял у нее оба листка и один отдал Диксону.

– А теперь, мисс Глеймор, сделайте то, о чем я вас попрошу, только, пожалуйста, как можно спокойнее, не раздумывая и не нервничая, хорошо?

Бедняжка было отпрянула, но взяла себя в руки и кивнула. Я протянул ей коробку.

– Возьмите конфету, любую.

Она охнула, глаза ее округлились.

– Ведь это же… – Она зажала кулаком рот и завизжала.

– Достаточно, благодарю вас, – произнес я ледяным тоном. – Всего доброго. Пожалуйста, проводите мадам.

Полицейский взял ее под локоток и легонько повернул к двери.

– Душераздирающие вопли – это ее специальность, – сказал я, делая пометки на ее листке. – Это же Бет Глеймор, не узнали? На сцене она так же переигрывает, как и в жизни. Посмотрите на нее в «Плате за безрассудство».