Эндрю Каплан - Homeland. Игра Саула

– Откуда собираетесь руководить операцией?

– На месте сидеть не придется, но в Бахрейне есть точка, – ответил Саул. – По очевидным причинам, это его столица, Манама.

– Самое сердце Персидского залива, недалеко от Ирака. Или штаба Центрального командования. Или, если уж на то пошло, от Ирана. Как говорят продавцы недвижимости: близость ключевых объектов решает все. А может, у вас на примете есть кто-то – или что-то конкретное, Саул?

– И кто-то, и что-то. Манама стоит на перекрестке путей, там люди заключают сделки: и чистые, и грязные. Кстати, это недалеко от вашего штаба в Дохе, генерал, хотя вы там нечасто бываете.

Саул отставил чашку в сторону.

– Сами знаете, я на попе ровно сидеть не привык, – прорычал Деметриос. – Прямо сейчас назревает конфликт в Басре, мы не готовы.

– Дело ведь не только в «Армии освобождения исламского народа». Тут замешаны курды, шииты, «Армия Махди», иранцы, – загибая пальцы перечислил Саул. – Абу Назир чиркнет спичкой, и земля вспыхнет у него под ногами. Хворосту хватит.

– Когда и где?

– Очень скоро я дам знать, – ответил Саул, глядя на карту Ирака, открытую на ноутбуке у генерала. – Сперва надо кое-что уладить.

– Подготовить операцию «Железный гром»? – глядя прямо на Саула, спросил Деметриос.

Саул кивнул.

– С чего начнете?

Саулу отчего-то вспомнился отец, его слова: войди в пламя доменной печи – и будет тебе ответ.

– Приклею жирную мишень на спину своему лучшему оперативнику и отправлю его в лагерь врага.

– Что-что?!

– Простите, неудачное сравнение. Мы ведь не просто знаем, что у нас завелся «крот», сливающий инфу «Аль-Каиде». Впервые у нас имеется след, по которому мы сможем этого «крота» выследить и прижать. Да, и еще, генерал: иранцы. Эти, скорее всего, тоже кормятся с барского стола.

– Вы читали мои доклады РУМО: в Иране что-то назревает. В среде иракских шиитов подозрительное затишье. Если нас выбьют из Ирака, это будет кровавая баня, – мрачно предупредил генерал Деметриос.

– Представьте, что атака придется одновременно с обеих сторон – суннитской и шиитской. При этом враг будет знать о каждом вашем шаге наперед.

– Да вы мои мысли читаете. Что, по-вашему, не дает мне уснуть по ночам?

– У меня план, – успокоил генерала Саул.

– «Железный гром».

– Точно. Вы ведь играете в го? Говорят, вы одержимы этой игрой, – сказал Саул, доставая из сумки доску и ларец с камушками. – Если хотите, можете играть за черных. Я даже могу снизить свою фору комидаси.

– Вы торопите меня, Саул? – пристально взглянул на него генерал. Сверившись с часами, он спросил: – Уверены? Игра займет где-то часа два, как минимум.

– Ну нет, – возразил Саул, наблюдая за первым ходом противника. – Куда как меньше.

15 апреля 2009 года

Над городом нависли серые тучи, зарядил дождь. Броуди и еще пятеро человек шли за Далилем по узкой улочке, пряча под одеждой оружие. Шли в мечеть на полуденную молитву дхухр-намаз по грязной разбитой мостовой, мимо обветшалых домов и лавочек; стены были испещрены пулевыми отверстиями – после ожесточенного боя, что разразился тут два года назад между армией Абу Назира и американским десантом.

И хотя коалиционные силы объявили тогда о своей победе, а сам город большей частью населяли туркмены, не арабы, на улицах Талль-Афара то и дело гремели взрывы ракет и самодельных мин. Впрочем, не о том сейчас думал Броуди. Ему предстояло принять решение, от которого зависела его жизнь.

В местной пекарне, где они покупали лепешки, Броуди повстречал молодую туркменку, знавшую английский. Как-то утром, недели три назад, стоило Афзалю выйти на улицу поговорить с Махди, она поинтересовалась у Броуди:

– Что это американец делает в компании суннитов?

По некой причине – возможно, потому что впервые за шесть лет с ним заговорила женщина, да еще по-английски, или же потому, что она носила туркменский головной убор, отличающий ее от арабов, от тюремщиков, или потому, что в ее черных глазах (невероятно!) мелькнул огонек, с каким женщина обычно взирает на мужчину – Броуди ответил:

– Я военнопленный, американский морпех.

В этот момент в пекарню вернулись Афзаль и Махди. Броуди громко спросил у туркменки:

– Bikam haadha ? – Мол, сколько с меня?

С тех пор, стоило Броуди наведаться в пекарню, и девушка обращала на него внимание. Даже Махди это заметил.

– Что у тебя с этой туркменочкой? – спросил он.

– Ничего. Мы просто здороваемся, и я покупаю хлеб, благодарение за него Аллаху.