Эндрю Каплан - Homeland. Игра Саула

– Господин президент, господин вице-президент Уильям Уолден, спасибо, что пришли в столь поздний час.

– Где это мы? Пещера какая-то…

– Особая комната, господин президент. Здесь мы встречаемся со шпионами вроде нашего вице-президента – он ведь был директором ЦРУ. Комната прямо под залом заседаний Сената. С точки зрения электронной прослушки, безопаснее места во всем Вашингтоне не найти. Тоннель, ведущий сюда от здания имени Диркенса, охраняют морпехи, так что никто не узнает о вашем визите.

– Вот и хорошо, ведь этой встречи не было. Тим, мой сопровождающий из Секретной службы, не в восторге.

– Можете на меня положиться, господин президент. Кстати говоря…

– Давайте сразу к сути дела, сенатор. Мы не можем тут заседаний устраивать.

– Терпение, господин президент. Мы с вами равнозначные ветви правительства. Граждане Америки имеют право…

– Что за бред! Мы политикой занимаемся и ничем более. Разница лишь в том, что я уже не кандидат, сенатор. Я уже президент, и я вам говорю: ничего у вас не выйдет.

– Конечно же, мы занимаемся политикой. А вы чего ожидали? Вонь стоит такая, что не продохнуть. Скрыть ее не удастся.

– Мы отправили вам все, о чем вы просили, сенатор.

– А-а, Билл, вы тоже участвуете? Мне пришел – как любил выражаться мой папочка – вагон и маленькая тележка дерьма собачьего. Возьмем стенограмму допроса оперативницы, Мэтисон. Вы подчистили все, все! Странно, что имя агента не вымарали… Господа, так дела не делаются. Слушание пройдет публично, в присутствии СМИ: CNN, «Фокс», MSNBC… Всех позовем. Если вам, господин президент, или вам, Билл, это не по душе… Что ж, придется потерпеть.

– Сенатор… Уоррен, для начала давайте добавим прозрачности: мы друг друга терпеть не можем. Думаете срубить очков? Увидеть себя во всех воскресных ток-шоу и, может, даже добиться более значимого поста? Поверьте, слушание не состоится.

– Помешать хотите, сэр? Как прокурор со стажем предупреждаю: вам обоим светит импичмент. Я к делу подошел со всей ответственностью.

– Как и я, сенатор. Поэтому я здесь. Однако слушанию ход давать нельзя.

– При всем уважении, господин президент, я председатель специального комитета Сената по вопросам разведки. Как вы меня собираетесь остановить?

– А так: под толстым слоем дерьма – в таком деле святых не бывает – погребен истинный патриот. Человек, который любит родину. Послушайте, Уоррен, забудем на время о политике. Я президент США и лишь поэтому пришел сегодня в столь неурочный час. На кону национальная безопасность. Остановитесь, пока не поздно.

– Так запросто вы меня ни в чем не убедите. Понадобится нечто более весомое.

– Потому-то я и позвал вице-президента. Билл?

– Сенатор, президент поручил мне рассказать вам все – без утайки, чистую правду. Узнав ее, вы сами для себя все решите. Я санкционировал операцию, она прошла в мою смену.

– А что эта оперативница, Мэтисон? Она предатель? Я всерьез подумываю протащить ее через Суд по контролю за внешней разведкой, запереть в камере и выбросить ключ.

– Ваше право, но учтите: смотрите вы не в ту сторону. Дело не в Мэтисон.

– Бога ради, Билл, в чем же тогда?

– Кстати, и бог тут ни при чем. Наш герой даже не христианин. Он ортодоксальный еврей. Ортодоксальный еврей, который даже не носит ермолки и не следует обычаям иудейской веры. Уже это сбивает с толку. А зовут еврея Саул.

– Саул?

– Мы ведь прислали вам документы, в них – все. Не совсем, правда, все. Господин президент, в вашем присутствии я должен сообщить: мы передали сенатору лишь треть секретной информации. Простите, иначе было нельзя. И пусть мы кое в чем подправили данные, которые в конце концов предоставили, в них – хотите верьте, хотите нет – именно то, что вам нужно, сенатор.

– Что же? Вы про… операцию «Железный гром»? Как по мне, очередная провальная афера агентства.

– Ого, вы так и не поняли! «Железный гром» – это Девятая соната Бетховена, «Джоконда», Сикстинская капелла, а вы и не догадываетесь. Сенатор, это, возможно, была самая блестящая и успешная операция в истории ЦРУ – плод гениального ума. «Гром» спас ход Иракской кампании, если не весь Ближний Восток. Не осуществи мы его, сейчас подсчитывали бы потери среди наших солдат. Престиж Америки пострадал бы как никогда… и это далеко не все. Катастрофа нам грозила куда страшней 11 сентября. Вам бы наградами нас увешать.

– Притормозите, Билл. Раз уж вы с господином президентом пытаетесь выставить плохишом меня, то почему бы для начала не рассказать все в подробностях? Только учтите: переубедить меня сложно. С чего начнем? С операции?