Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)

Поскольку, обидевшись на Бакстера, я решил, что не стану им помогать, то ответил просто:

– Проверьте сами.

Дилэни вновь обратился к Вульфу:

– Если вы считаете мои вопросы оскорбительными, Вульф, я скажу вам следующее: мне трудно поверить в искренность ваших слов. Чтобы такой болтун нуждался в бумажке для подобного выступления – ни за какие коврижки не поверю! Да и все остальное в ваших показаниях шито белыми нитками. Вы подумали, что забыли бумажку в машине. Гудвин решил, что вы оставили ее дома, а потом вдруг вспомнил, что вы вытаскивали ее по дороге. Есть и еще факты. Вы с Гудвином последними заходили в палатку перед тем, как мисс Корби обнаружила труп. Вы это сами признаёте. Все другие уверяют, что не видели, завязана тесемка или нет. Только вы двое утверждаете, что она была развязана, но иначе и быть не могло, поскольку вы входили с задней стороны.

Дилэни наклонил голову.

– Вы признаёте, что в течение прошлого года не раз общались с Филипом Холтом. Вы также признались, что по отношению к вам Холт вел себя несносно. Это ваше слово – «несносно». Он настаивал на том, чтобы ваш повар вступил в профсоюз. Прочитанное в вашем досье позволяет мне утверждать, что человек, который ведет себя по отношению к вам «несносно», должен поостеречься. Если бы не оставалась возможность, что в палатку прокрался какой-то незнакомец – а я допускаю такую возможность, – я бы задержал вас здесь до тех пор, пока судья не выдаст ордер на ваш арест, как важных свидетелей по делу об убийстве. Пока же я ограничусь более мягкими санкциями. – Он кинул взгляд на наручные часы. – Сейчас без пяти восемь. Недалеко отсюда на улице есть ресторан. Я пошлю с вами своего человека. Вы должны быть здесь в половине десятого. Я хочу еще раз проверить ваши показания – самым тщательным образом. Остальные, – его взгляд скользнул по присутствующим, – могут быть свободны, но не забывайте: вы не должны покидать пределы штата Нью-Йорк.

Вульф встал.

– Мы с мистером Гудвином отправляемся домой, – провозгласил он. – И сегодня вечером не вернемся.

Глаза Дилэни хищно сузились:

– Раз так, вы вообще отсюда не выйдете. Можете заказать себе сэндвичи.

– Мы арестованы?

Прокурор открыл было рот, закрыл его, потом раскрыл снова:

– Нет.

– Значит, мы уезжаем, – отрезал Вульф. – Я понимаю ваше недовольство, сэр. Как-никак вам испортили праздник. И я прекрасно сознаю, что не вызываю у вас симпатии – я сам или то, что, как вам кажется, вы знаете обо мне. Но я не собираюсь жертвовать своими привычками ради вашего удобства. Задержать меня вы можете только в том случае, если предъявите обвинение. Но в чем? Мы с мистером Гудвином рассказали вам все, что нам известно. Ваши намеки, что я способен убить человека или сподвигнуть на убийство мистера Гудвина лишь потому, что человек этот вел себя несносно, смехотворны. Вы сами допускаете, что убийцей может оказаться любой из десятитысячной толпы. У вас нет никаких оснований подозревать, что я или мистер Гудвин утаиваем от вас какие-то сведения, которые могли бы помочь следствию. Если вы вдруг раздобудете хоть один факт, подтверждающий ваши подозрения, то вам известно, где нас найти. Пойдем, Арчи.

Вульф повернулся и решительно направился к выходу. Я потрусил следом. Мне трудно судить о том, как повел себя Дилэни после выходки Вульфа, потому что прокурор оставался у меня за спиной, а оглядываться по тактическим соображениям не хотелось.

Поскольку вы сами представляете, что́ творится в праздник на нью-йоркских улицах, вас не должно удивить, что добрались домой, ополоснулись с дороги и сели ужинать мы только в половине десятого. Фыркающее чудовище, именуемое автомобилем, не лучшее место в мире, где можно делиться с Вульфом дурными вестями, как, впрочем, и хорошими. Да и отравлять ему пищеварение за ужином мне тоже не хотелось.

Поэтому я дождался, пока Вульф закончит поглощать цыплят с трюфелями, припущенных в бульоне, брокколи, фаршированный травами картофель, салат и сыр. Лишь когда Фриц принес нам в кабинет кофе, я не утерпел.

Вульф уже потянулся к пульту дистанционного управления телевизором (он включает телевизор лишь для того, чтобы доставить себе маленькую радость, выключив его), когда я произнес:

– Попридержите лошадей. Я должен кое-что доложить. Я понимаю, что вы сейчас довольны собой – нос вы им утерли здорово, – но у нас могут быть неприятности. Правда, появилась зацепка. Убийца не проникал в палатку сзади. Убийца – один из четверки.