Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)

Вновь оказавшись в кабинете помощника прокурора, ни стенографистки, ни сыщика я уже не увидел. Фаррелл поинтересовался, сытно ли я отобедал, дождался – меня это тронуло до глубины души, – пока я отвечу, придвинул ко мне листы бумаги с отпечатанными показаниями и откинулся на спинку стула.

– Перечитайте внимательно, – попросил он, – и решите, желаете ли это подписать.

Поскольку подразумевалось, что я могу и не захотеть, я прочитал текст не торопясь и внимательно, все пять страниц. Не найдя повода ни для цензуры, ни для споров, я придвинул стул поближе к краю стола Фаррелла, положил протокол на стол и достал из кармана ручку.

– Одну минуту, – произнес Фаррелл. – Вы неплохой парень, несмотря на строптивый нрав, так что я хотел бы вам помочь. Здесь подчеркивается, что вы рассказали нам все, ничего не утаив, обо всех своих действиях вчера днем.

– Да, я это прочитал. Ну и что?

– Тогда кто нанес отпечатки ваших пальцев на некоторые обрывки бумаг в корзинке для мусора?

– Черт побери! – с чувством выругался я. – Забыл надеть перчатки.

– Прошу вас отнестись к моим словам посерьезнее, – попросил Фаррелл, не спуская с меня глаз. – Вчера, отправившись на поиски Санта-Клауса, вы поднялись в кабинет Боттвайля и самым тщательным образом перерыли всю корзинку для мусора. И вы вовсе не случайно забыли об этом. Вы, насколько нам известно, вообще ничего не забываете. Следовательно, преднамеренно умолчали об этом факте. Я хочу знать почему. И еще: что именно вы взяли из корзинки и что с этим сделали?

Я ухмыльнулся.

– Я зол сам на себя, – пояснил я, – поскольку недооценил скрупулезность полицейских. Мне и в голову не пришло, что они способны искать отпечатки пальцев на ничего не значащих обрывках бумаги, но я просчитался. Терпеть не могу садиться в калошу. – Я пожал плечами. – Ладно, ничего не попишешь. Век живи – век учись.

Я придвинул к себе протокол, подписал последнюю страницу, протянул подписанный протокол Фарреллу, а второй экземпляр сложил вчетверо и упрятал в карман.

– Если вы настаиваете, то могу объяснить в письменном виде, – добавил я. – Но сомневаюсь, стоит ли. Санта-Клаус дал деру. Кирнан вызвал полицию, а я, признаться, немного подрастерялся. Я осматривался по сторонам, пытаясь найти хоть какую-нибудь улику, которая подсказала бы мне, где искать Санта-Клауса. Мой взгляд случайно наткнулся на корзинку для бумаг. Вот я и решил в ней порыться. А не упомянул я об этом, конечно, не из-за того, что забыл, а исключительно из чувства стыда. Я привык считаться умным и смекалистым, а тот мой поступок был на редкость глупым. Вот ответ на ваш первый вопрос. На второй ответ еще короче: ничего. Я перевернул корзинку, высыпал содержимое на пол, потом побросал все обратно, но ничего не взял. Хотите, чтобы я это написал?

– Нет. Хочу только немного поговорить об этом. Я и сам знаю, что вы умны и смекалисты. И вы, безусловно, не подрастерялись. Я хочу узнать истинную причину, которая побудила вас копаться в корзинке. Я хочу знать, что именно вы искали, удалось ли вам это найти и что вы с этим сделали.

Я выкручивался и извивался, как уж, больше часа, причем минут через двадцать к Фарреллу присоединился второй помощник окружного прокурора и допрашивали меня уже на пару.

В какой-то момент мне даже показалось, что меня собираются задержать, как важного свидетеля. Но обстоятельства сыграли мне на руку: для ареста нужен ордер, к тому же началась Рождественская неделя, а прямых доказательств, что я и в самом деле пытался утаить какие-то улики, не было. Поэтому в конце концов меня отпустили восвояси, заставив, правда, приписать дополнение к уже подписанному протоколу.

Нехорошо, конечно, было заставлять столь важных служителей правосудия сидеть и ждать, пока я добросовестно переписывал это дополнение на оставшийся у меня экземпляр протокола, но я предпочитаю делать все как следует.

К тому времени, как я добрался до дому, было уже десять минут пятого, и Вульфа в кабинете не оказалось, поскольку каждый день с четырех до шести он пребывает наверху в оранжерее.

Записки на своем столе я тоже не увидел. Стало быть, поручений для меня у Вульфа по-прежнему не имелось. Но кое-какое послание я все-таки обнаружил.

На моем столе уже давно красуется изящная нефритовая пепельница – подарок бывшего клиента. Она почти всегда пуста, поскольку курю я крайне редко, но сейчас в ней покоились три окурка сигарет «Фараон».

Эту египетскую марку курит Сол Пензер. Думаю, помимо Сола могут найтись и другие ее любители, но я не допускал даже мысли, что постороннему человеку позволили сидеть за моим столом в мое отсутствие.