Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)

– Нет, так не пойдет. В ходе частного расследования допустимо выдвигать различные предположения, но официальное следствие не может основывать на них обвинение в убийстве. К примеру, я мог бы, и не без оснований, предположить, что это вы убили брата, поскольку не знали о соглашении между ним и мистером Эрроу и надеялись унаследовать треть состояния Берта. Однако же я не пойду с этим…

– Вот именно, не советую этого делать, – вставил Пол. Его физиономию снова перекосило при попытке усмехнуться. – К тому же я знал о соглашении.

– Да? Откуда?

– От меня, – вставил Дэвид. – Берт рассказал мне, а я – Полу и Луизе.

– Вот видите? – Вульф развернул руку ладонью кверху. – Мое предположение лопнуло. Будь я упрямцем, продолжал бы цепляться за него и выдвинул новое. Сказал бы, что вы трое предвидели мои умопостроения и сговорились между собой. Тем более что ваш покойный брат уже не может ничего опровергнуть. Но это обернулось бы пустой тратой времени, если бы я не располагал ни единым фактом, способным подкрепить мои теории. – Он укоризненно покачал головой. – Боюсь, вы пытаетесь открыть огонь из несуществующих орудий. Но меня наняли проводить расследование, поэтому я изучу все версии. – Затем он обратился к Дэвиду: – Я знаю ваше мнение по этому вопросу, мистер Файф, и не жду от вас ничего нового, но несколько вопросов не помешают. Что вам известно о морфине?

– Ничего. Совсем ничего. Знаю только со слов доктора Буля, что он оставил сиделке дозу, чтобы она сделала укол Берту после нашего ухода.

– Вы заходили в комнату брата после ухода доктора?

– Да. Мы все заходили: Пол, Луиза, Винс и я. Поблагодарили Берта за отличный ужин и посетовали, что он не сможет пойти с нами в театр.

– Где был мистер Эрроу?

– Не знаю. Кажется, он говорил что-то насчет рубашки – хотел переодеться.

– Он был в комнате вашего брата после ухода доктора Буля?

– Этого я точно не знаю. – Дэвид замотал головой.

Вульф крякнул:

– Ну, это не так важно. А позднее, когда вы вернулись из театра? Тогда он заходил к вашему брату?

– По-моему, нет. Если и заходил, то я этого не видел. – Дэвид хмурился. – Я уже рассказал вам обо всем. Сиделка была расстроена и сказала, что позвонила доктору Булю с просьбой прислать замену. Когда она объяснила нам, что́ случилось, Эрроу исчез – ушел из апартаментов. Потом между моей сестрой и сиделкой состоялся неприятный разговор, и Луиза велела мисс Горен уходить. Когда та ушла, Луиза созвонилась с доктором Булем и сказала, что они с мужем останутся в номере до прихода новой сиделки. Вскоре после этого я отправился домой. Живу я в Ривердейле.

– Но перед уходом вы зашли к брату?

– Да.

– И как он себя чувствовал?

– Он крепко спал. Дышал как будто с трудом, но в остальном, казалось, был в порядке. Когда Луиза говорила с доктором Булем по телефону, тот сообщил ей, что Берту ввели полграна морфина и что до утра брат вряд ли проснется.

Вульф слегка повернул голову:

– Миссис Таттл, вы слышали, что́ сказали сейчас ваши братья. Есть ли у вас какие-то уточнения или дополнения?

С Луизой происходило что-то неладное. У нее дрожали губы. Руки, лежащие на коленях, сцепились так, что побелели костяшки пальцев. Она встретилась глазами с Вульфом, но ничего не отвечала ему, пока наконец не выкрикнула:

– Я не виновата! Никто не смеет обвинять меня в этом!

Вульф состроил гримасу:

– Почему вы думаете, что вас кто-то обвиняет, мадам?

– Да потому, что меня обвиняли в смерти отца! Вы слышали, что́ случилось с нашим отцом?

– Я знаю, как он умер. Мне рассказал об этом ваш брат.

– Говорили, что он умер из-за меня. Все так говорили! Потому что я присматривала за ним в ту ночь, но заснула и не зашла в его комнату, а там кто-то открыл окна! Меня даже спрашивали, не добавляла ли я снотворное в шоколад, который пила на ночь! Как будто двадцатичетырехлетней девушке нужно снотворное, чтобы заснуть!

– Ну-ну, дорогуша. – Таттл погладил ее по плечу. – Это в прошлом, все забыто. В комнате Берта в субботу вечером все окна были закрыты.

– Но это я отослала сиделку. – Луиза говорила, обращаясь к Вульфу. – И сказала доктору Булю, что позабочусь о Берте, а сама пошла спать, даже не взглянув на грелки, а они оказались пустыми. – Она развернулась лицом к младшему брату: – Скажи правду, Пол, только правду. Грелки были пустыми?

Он тоже прикоснулся к ее плечу:

– Не принимай это так близко к сердцу, Лу. Ну конечно, они были пустыми, честное слово бойскаута, только не из-за этого он умер. Я не говорил, что из-за этого.