Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник)

В зале имелось несколько дверей. Заглянув в них и посветив фонарем, мы обнаружили, что одна вела в гостиную, а другая – в салон для музыкальных занятий. За третьей скрывалось именно то, ради чего мы явились в особняк. Назвать залу малой столовой было бы ошибкой: даже в неверном свете фонаря мне стало ясно, что она слишком уж мрачная. Занавески были из черного бархата с золотой каймой, а обои, покрытые причудливыми изображениями отвратительных, ухмыляющихся демонических рож и горгулий, вызывали оторопь. В зале стоял густой, удушливый, тошнотворно-сладкий запах благовоний. Роскошная мебель и ковер были выдержаны в разных оттенках серого, черного или темно-коричневого. Над каминной полкой висел портрет маслом владельца особняка, выполненный в готическом стиле: залитый лунным светом Себастьян Мельмот красовался на фоне развалин замка. Он злобно смотрел на нас с полотна, словно знал, что мы без спросу вторглись в его особняк. Из-за игры света глаза Мельмота сверкали и выглядели живыми. Мне показалось, что я теряю присутствие духа, но это ощущение длилось лишь несколько мгновений. Наше внимание привлек гроб из мореного дуба, стоявший на козлах посреди возвышения в центре зала.

Холмс поднял фонарь, и луч света выхватил из мрака маленькую серебряную табличку, на которой значилось: «Себастьян Мельмот. Hic reviviscrere [14]. 1866–1896».

Мой друг с отвращением фыркнул:

– Ступайте сюда, Уотсон, и помогите мне справиться с крышкой.

– Но Холмс…

– Как вы думаете, ради чего мы сюда явились? Закрытый гроб для меня еще не доказательство. Вполне возможно, он пуст.

Пуст он не был. Я врач, и, поверьте, за время службы в Афганистане мне доводилось видеть всякое, но даже я не смог сдержаться и судорожно сглотнул, когда увидел то, что скрывалось под крышкой гроба. Сейчас, оглядываясь назад, я не исключаю, что дело было в несоответствии увиденного моим ожиданиям. Я полагал, что Мельмот погиб в результате несчастного случая на охоте, и потому оказался не готов к тому, что предстало перед моими глазами. Тело было страшно обезображено. Верхнюю часть груди снесло, будто взрывом, а лица не было вовсе – лишь окровавленное месиво, поблескивавшее в свете фонаря. Золотистую шевелюру сбрили, отчего труп имел еще более жуткий вид.

Не могу сказать, что Холмс был сильно потрясен жутким зрелищем, открывшимся перед нами. Он удовлетворенно усмехнулся.

– И это называется несчастным случаем на охоте? Чтобы такое сотворить, потребуется минимум два заряда. Великолепно сработано, Уотсон. Просто великолепно. – С этими словами он склонился над трупом.

Сперва мой друг тщательно осмотрел руки покойника, а затем поднес фонарь к тому, что некогда было лицом, и пристально вгляделся в зубы, которые на фоне жуткого кровавого месива сразу же бросались в глаза.

– Ну что ж, кто бы это ни был на самом деле, я нисколько не сомневаюсь: перед нами не Себастьян Мельмот.

– Как вы можете с такой уверенностью утверждать подобное?

– То, что я здесь вижу, лишь подтверждает мои подозрения. Взгляните на это. – Взяв руку покойника, Холмс поднес к ней фонарь. – Посмотрите на эти мозоли, на грязь под ногтями. По-вашему, это руки эстета и денди? Нет, это руки трудяги. – Отпустив руку покойника, Холмс раздвинул складки плоти вокруг рта мертвеца. – То же самое с зубами. Сразу видно, у несчастного не было возможности наблюдаться у хорошего, дорогого врача. Смотрите, сколько гнилых корней. С одной стороны, это свидетельствует о плохом питании, а с другой – о том, что усопший совершенно не следил за своими зубами. Увы, мой друг, этот бедолага лишь обманка, попытка ввести нас в заблуждение, скрыть, что Себастьян Мельмот на самом деле жив.

– Но зачем все эти ухищрения?

– Может, я и льщу себе, но мне кажется, что злоумышленники пошли на них в основном из-за меня. Чтобы сбить меня со следа. Если главный подозреваемый мертв, что остается сыщику?

– А тем временем злоумышленник как ни в чем не бывало претворяет свои планы в жизнь.

– Именно.

– Но кто же тогда этот бедолага в гробу?

Волею судьбы я так и не получил ответа на свой вопрос. Стоило Холмсу раскрыть рот, как откуда-то с верхних этажей донесся шум и звук голосов. Сердце ушло в пятки. Нас услышали.

Холмс немедленно затушил фонарь.

– Живо, – прошептал он, – помогите мне закрыть гроб.

В кромешной тьме, подобно двум слепцам, мы принялись сражаться с крышкой гроба, силясь вернуть ее на место. Стоило нам с ней управиться, как я услышал звуки шагов, долетевших с лестницы. Я буквально окоченел, застыв на месте, но Холмс, не растерявшись, оттащил меня к окну и увлек за портьеру. Буквально мгновение спустя комнату залил яркий электрический свет.