Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)

В это время, после изначального смятения, а потом последовавшего за расправой с изменником графом восторга, государственный визит главы дружественной страны пошел более или менее по намеченному плану. Я осмотрел и перевязал рану Рассендила, до того как тот покинул вокзал. Рана была глубокой, но, к счастью, клинок графа не задел крупных сосудов или сухожилий, поэтому серьезных увечий причинено не было.

Известие о предательстве Руперта Хентзосского и о том, какую доблестную роль в наказании подлеца сыграл король Рудольф, молнией разлетелось по всему городу. И к пути следования кортежа с «королем», королевой и изрядно потрепанным высоким гостем стало стекаться все большее людей.

Тогда же, когда в Стрельсо разворачивались эти драматические события, люди Тарленхайма, выполняя его прямой приказ, нанесли серию молниеносных рейдов на штабы и квартиры Синих, включая Зендскую крепость и их основной гарнизон в Беренштейне. К исходу дня те из Синих, кто не был убит или заключен под стражу, покинули страну. Организация как таковая перестала существовать.

Вечером этого дня во дворце был устроен банкет в честь короля Вильгельма. Однако царившая на нем радостная, праздничная атмосфера явно имела больше отношения к триумфу Рудольфа и смерти предателя, чем к объявленному виновнику торжества.

После завершения всех торжеств королева Флавия, Рудольф и Тарленхайм навестили нас с Холмсом в отведенных нам комнатах, где мы готовились к отъезду домой. Мы обменялись теплыми словами и пожеланиями удачи.

Флавия взяла моего друга за руку.

– Мне не найти слов, чтобы поблагодарить вас, мистер Шерлок Холмс, – сказала она. – Вы самым чудесным образом разогнали все тучи, сгустившиеся над нашими головами. – Она подалась вперед и поцеловала его в щеку.

Я редко видел Холмса в таком смятении и лишенным дара речи. Чтобы не смущать его еще больше, милосердная леди повернулась ко мне.

– И вы, доктор Уотсон, достойны всяческих похвал. – Она протянула мне руку, которую я поцеловал.

– Я был счастлив помочь, ваше величество, – сказал я.

Холмс повернулся к Рассендилу.

– Какая судьба ждет вас теперь? – спросил он его.

– По-моему, моя судьба уже давно была за меня определена. Это она привела меня сюда три года назад, чтобы я сыграл роль короля Руритании, и сейчас, похоже, у меня не остается иного выхода, как доиграть эту роль до конца.

– Через час мы поженимся, – тихо добавила Флавия. – Мой верный Фриц станет нашим свидетелем, и мы сочтем за честь, если вы присоединитесь к нам.

– С превеликой радостью, – тепло отозвался мой друг. Он положил руку на плечо Рассендила. – Полковник Сапт говорил, что вы подходите для роли короля. Я не большой поклонник религиозных идей, но мне кажется, что вы были рождены, чтобы править этой землей. И я знаю, что вы будете хорошим правителем и принесете мир и спокойствие ей и соседям.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– А кто в праве требовать большего, не так ли, Уотсон?

Чуть позже, тем же самым вечером, в небольшой часовне Святого Станислава, что при самом дворце, архиепископ Стрельсо повенчал королеву Руритании Флавию и Рудольфа Рассендила. Холмс, Тарленхайм и я были единственными свидетелями этого скромного события.

В неверном свете свечей эти мужчина и женщина, чьи жизни судьба сплела воедино любовью и пережитыми утратами, навеки скрепили свой союз, обменявшись клятвами и кольцами.

Руритания наконец обрела своего истинного короля.

После церемонии Тарленхайм открыл шампанское, и мы подняли бокалы за счастливых молодоженов. Затем по знаку короля Рудольфа Тарленхайм достал бархатную коробочку. Из нее король собственноручно достал две золотые цепи, на каждой висело по золотой медали в форме четырехконечной звезды с белым бриллиантом посередине.

– Это мое первое распоряжение как короля Руритании, – сказал Рудольф. – Я хочу наградить вас обоих высшей наградой моей страны, Звездой Руритании. Я, моя жена и мое королевство в вечном долгу перед вами.

Он надел цепи на шеи каждого из нас и расцеловал обоих награждаемых в обе щеки на континентальный манер. Это был очень трогательный момент, когда мы терялись в словах благодарности, силясь выразить невыразимое.

К утру, обменявшись прощальными пожеланиями, я и Холмс снова сидели в движущемся вагоне поезда, направлявшегося в Англию.

– Итак, – сказал Холмс, попыхивая трубкой, когда закончил управляться со своим багажом, – похоже, об этом приключении ваши читатели не смогут узнать до тех пор, пока будет править династия Элфбергов.