Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)

– Ваше королевское высочество, – выдохнул я, – это очень внушительная сумма. Мы, без сомнения, должны отнестись к вашему делу как к особо важному.

Наш гость сел на диван.

– Достаточно важному, чтобы оно выгнало принца крови в ночь в такую непогоду, – ответил он и оглянулся на дверь. А затем, повернувшись к моему другу, прошептал: – Мистер Холмс, я хотел бы возложить на вас поручение, имеющее небывалую важность для всего мира. Но прежде чем объяснить суть дела, могу ли я получить от вас заверения, что оно останется сугубо конфиденциальным?

Холмс успокоил его, ответив:

– Разумеется, – и проговорил, глядя на меня: – Но должен предупредить ваше высочество, что и шагу не сделаю без моего верного друга и биографа.

– «Для всего мира», вы сказали? – не удержался я от вопроса.

Принц поморщился, раздраженный моим недоверием.

– Для всего мира, – повторил он с нажимом, выказывая нетерпение. – Дело касается исчезновения рукописи, возраст которой насчитывает много веков. Это священный манускрипт, известный как Зографский кодекс, или Зографское евангелие, и написанный на древнеболгарском языке. С тех пор как меня известили, что он пропал из тайника, который считался вполне надежным, я не могу сомкнуть глаз.

– Расскажите нам подробнее об этом евангелии, – попросил Холмс. – Почему вы придаете ему такую важность? Что заставило вас преодолеть весь этот путь от Софии до «Большого сигарного дивана» и прибыть к нам под утро в такую непогоду?

– Зографский кодекс представляет собой украшенное миниатюрами рукописное евангелие, насчитывающее более тысячи лет, – начал рассказывать гость. – В течение многих веков считалось, что он то ли утрачен, то ли уничтожен. Шестьдесят лет назад, вновь обретенное в Зографском монастыре на горе Афон, евангелие возвратилось в Болгарию [9]. С этого момента рукопись приобрела для моей страны мистическую важность, стала воплощением судьбы нации, как Золотой Трон ашанти или Скунский камень [10].

Холмс слушал с закрытыми глазами, вытянув перед собой ноги. Неожиданно он открыл глаза и спросил:

– А вы сообщили об этом в полицию?

– Дорогой мистер Холмс, сообщить в полицию – значит известить о пропаже весь мир. А именно этого мне очень хочется избежать.

Холмс, кивком указав на большой кожаный кошель, сказал:

– Вы объяснили нам всю важность утраченной рукописи, но не обосновали, почему так важно вернуть ее как можно быстрее.

– Я могу лишь только намекнуть, – последовал краткий ответ.

– На данный момент этого будет достаточно.

– Все дело в моем старшем сыне Борисе.

– Сколько ему лет? – поинтересовался Холмс.

– Шесть.

– Пожалуйста, поясните! Очевидно, евангелие требуется для совершения какого-то обряда, ну, скажем, религиозного, или церемонии с участием вашего сына?

Принц кивнул.

– Повторяю, мистер Холмс, евангелие должно быть непременно найдено и возвращено народу. Иначе… – Его голос стих.

– Ваше королевское высочество, – вмешался я в разговор, – если вы и впрямь знакомы с моими рассказами, то должны бы знать, что Шерлок Холмс – за редким исключением – занимается в основном расследованием уголовных преступлений, а никак не международной политикой.

– А вы отнеситесь к этому делу как к простой краже, – последовал ответ. – А политику оставьте мне.

Он встал, посмотрел на нас сверху вниз и объявил взволнованным голосом:

– Джентльмены, дело не терпит отлагательств. Мою страну окружает множество враждующих народов и политических группировок: младочехов, итальянских ирредентистов, панславистов, македонских националистов, сербских четников. Но страшнее всех рычащий из своей берлоги русский медведь, только и ждущий удобного момента, чтобы напасть на меня. Судьбы миллионов людей зависят от скорейшего возвращения национальной святыни.

– Так вы подозреваете русского царя? Именно он стоит за кражей? – спросил Холмс.

На мгновение наш гость помрачнел.

– Я склонен думать, что он стоит за всем, куда ни посмотри, – ответил он гневно. – И вы в этом сами убедитесь. Он вершит свою месть с варварской жестокостью. Этот негодяй выделил миллион франков, чтобы разделаться со мной. Русское золото и русские бомбы грозят мне отовсюду. Чего ему бояться в его берлоге из вечного льда и снега под охраной четырехмиллионной армии, готовой умереть за него в любой момент?

– Вы думаете, сэр, что, если рукопись не будет найдена, начнется война? – спросил я, даже теперь не в силах скрыть свое недоверие.