Ошеломленный министр, пошатываясь, пятился к двери и переводил гаснущий взгляд с принца на Холмса, потом на меня и опять на принца. По лицу его было видно, что смерть уже близка.
Фердинанд ответил спокойно:
– Да нет, мой дорогой Уотсон, как раз могу. Это Балканы. А я балканский принц.
Он повернулся к умирающему.
Я слово в слово занес все, что он сказал, к себе в записную книжку:
– Не беспокойся, Константин, дружище, у тебя будут великолепные похороны. Я сам положу на твою могилу золотой венок, как на похоронах царя Александра. Я не поскуплюсь ради такого случая.
В течение нескольких секунд, показавшихся мне вечностью, Калчев машинально переставлял ноги, словно танцуя. Это было жуткое зрелище. Затем он ослаб и повалился на пол.
Принц, совершенно невозмутимый, подошел к министру, опустился на одно колено и приложил руку к его сердцу. Убедившись, что Константин мертв, Фердинанд, опираясь на лицо умершего, вытащил лезвие из раны и вытер полою блузы. Затем он повернулся ко мне:
– Я так понимаю, доктор Уотсон, что вы уже не собираетесь фотографировать моего министра?
– Конечно нет, – взорвался я.
– Вы, я вижу, фраппированы тем, что монарх опустился до расправы, подобающей разве что главарю разбойничьей шайки. Хочу напомнить, что на моих плечах лежит бремя заботы о судьбах Европы. Будь я свободен от принятых на себя многочисленных обязательств, может, и оставил бы его в живых. А неплохая идея – надевать блузу живописца, когда намереваешься вогнать в кого-нибудь клинок. Мистер Холмс, непременно поблагодарите премьер-министра за чудный подарок. Передайте, что я его уже опробовал наилучшим образом.
Фердинанд снова склонился над телом Калчева и, обшарив его карманы, извлек оттуда черную жемчужину Борджиа. Поднеся ее к свету, он воскликнул с долей иронии:
– Ну нет, себе я ее не оставлю! Она и впрямь приносит несчастье своему владельцу. Кому бы ее подарить?
Все еще сильно волнуясь, я спросил нетвердым голосом:
– Мне казалось, что министр был одним из ваших наиболее преданных сторонников. Вы представили нам его как вашего самого верного друга.
– На монархах лежит особая ответственность, – парировал Фердинанд. – С молоком матери я впитал совет, который был дан императору Австрии Францу Иосифу, из династии Габсбургов, австрийским государственным деятелем князем Феликсом цу Шварценбергом.
– И какой же? – осведомился я.
– Самодержец не должен выказывать признательность и проявлять человечность. Конечно, мой поступок может быть расценен как отвратительный, если рассматривать его как частное дело, но он приобретает совсем иной смысл как дело государственной важности. Когда затрагиваются интересы моей страны, я должен помнить, что прежде всего являюсь принцем-регентом Болгарии.
Он хлопнул в ладоши, и в комнату вбежала толпа слуг. Как завороженные, мы трое, я, Холмс и принц, уставились на тело Калчева, которое лакеи тащили, словно мулы убитого быка. В наступившей тишине был слышен лишь скрип его каблуков, волочащихся по полу мастерской.
На следующее утро под дверь номера Холмса просунули выпуск одной из софийских газет, выходившей на английском языке. Мой друг поднял ее, а я, встав со стула, принялся изучать ее, глядя на страницу через его плечо. На первой же полосе мы увидели статью, в которой описывались события минувшего дня.
Громкий заголовок гласил:
Еще одна попытка покушения на нашего любимого правителя расстроена. Трагическая смерть военного министра
Далее было написано следующее:
Вчера в самом сердце дворца, в будуаре нашей дорогой, ныне покойной, принцессы Марии Луизы, была совершена чудовищная попытка покушения на нашего любимого принца Фердинанда Саксен-Кобург-Готского. Ее предпринял русин, вооруженный игольчатым ружьем российского производства [40]. Инцидент произошел во время прощальной встречи князя и военного министра со знаменитым английским сыщиком Шерлоком Холмсом и его биографом доктором Уотсоном. Быстро оценив опасность, угрожающую принцу, верный и преданный министр бросился на нападавшего. Отвага стоила ему жизни. Министр получил смертельное ранение в шею. Убийца скрылся и до сих пор не найден. Принц-регент счел своим долгом почтить заслуги покойного, устроив ему всенародные похороны, какие подобают великому государственному деятелю.
Холмс опустил газету. Не проявив ни малейшего интереса к прочитанному, он сказал:
– В записке, которую доставил мнимому Бэррингтону младший конюх, капитану назначали встречу возле оброка , якобы для охоты на вампира, пришедшего из Истрии. Потому-то молодая женщина и пообещала, что вернется на рассвете.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу