Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

Анна Перовская замерла, внезапно побледнев. Затем ее правая рука медленно направилась обратно к боковому карману жакета. Мгновение революционерка решительно смотрела на Холмса. В ее глазах мелькнул отголосок ненависти, а на красивом лице быстро сменяли друг друга эмоции: замешательство, страх, скорбь.

– Я стремлюсь понять всю правду, – сказал мой друг более мягко. – И это последнее, что я попрошу у вас. Вы не сумеете воспользоваться пистолетом, не усложнив ваш побег до крайней степени. И вы прекрасно понимаете это, иначе не разговаривали бы с нами вообще. Еще несколько ваших слов – и откроется вся правда, а дело будет завершено.

Женщина сидела, не шевелясь, и молчала.

Холмс продолжил, еще мягче и спокойнее:

– Вероятно, вы знаете, что доктор Уотсон описывает мои дела для последующей публикации. Если вы поделитесь всей правдой, я даю слово чести, что заметки доктора Уотсона не будут обнародованы в течение ста лет. Если же вы будете по-прежнему молчать, то записи будут напечатаны прямо сейчас, что сделает мои подозрения достоянием общественности.

Анна молча переводила взгляд с Холмса на меня и обратно. Она выглядела опустошенной и разительно отличалась от той уверенной молодой женщины, которая встретила нас сегодня в коридоре, не говоря уже о безжалостной, стреляющей в упор убийце Петра Богдановича.

– Пожалуйста, – попросил Холмс. – Мне просто нужно понять весь ход дела для себя самого, а не для того, чтобы осуждать вас.

На мгновение Анна посмотрела прямо перед собой, затем ее правая рука вернулась на колени.

– Вам будет трудно это понять, – начала она. – Но за то, чтобы быть лидером в нашей революционной борьбе, необходимо платить охранке выполнением некоторой работы – а иначе ее агенты не позволят вам существовать. Это как налог. Только выплачивая его, можно преуспеть в настоящей деятельности и чего-либо добиться. Если не делать вид, что помогаешь охранке, тебя тут же отправят в Сибирь. В то время как за маленькую символическую услугу тайной полиции у революционера есть шанс действовать довольно открыто и причинить царскому режиму гораздо больше вреда. Я, например, могу путешествовать по России и за ее пределами и эффективно использую это на пользу революционному движению. А если бы меня заключили в сибирскую тюрьму, то мои таланты… – Ее голос неожиданно задрожал и стал нерешительным. – Все мои таланты пропали бы для революции впустую. Мистер Холмс, вы не имеете ни малейшего представления, скольких людей я убедила присоединиться к нашему благородному делу. Но я могу использовать свое влияние, только если останусь на свободе.

Анна сделала паузу, чтобы успокоиться, а затем решительно сказала:

– Мой революционный долг заключается в том, чтобы воспользоваться возможностями, которые дает работа на охранку, однако это вовсе не предательство в том смысле, какой исповедует эгоцентричная буржуазная мораль.

Да, наше путешествие в Таллин состоялось по поручению охранки. Мой оперативный офицер – он руководитель лондонского отделения – дал мне указание взять с собой Софью. Он хотел, чтобы я представила ее таллинской революционной группе.

Мне показалось, что это поручение вполне укладывается в цену, которую я плачу охранке за беспрепятственную работу. В конце концов, в ходе путешествия я намеревалась осуществить еще несколько шагов для нашего революционного дела. И безусловно, я бы тайно поделилась с лидером таллинской группы своими сведениями, что Софья является сотрудником охранки. Ведь ее могли снабдить ложной информацией и запустить в группу как агента. Но если бы тайная полиция решила, что у нее есть в Таллине свой человек, она оставила бы попытки внедрить туда других шпионов. Вы должны понять, как это работает, мистер Холмс.

Я знаю, мои слова звучат странно. Но представьте себе: вы делаете три шага вперед, работая на революцию; затем два шага назад, сотрудничая с тайной полицией. И каждый раз в запасе остается хотя бы один шаг вперед! А в результате можно продвинуться благодаря операциям, в планы которых охранка не проникла. Мы уже убили одного царя и, конечно, убьем следующего.

Возьмем для примера нашу идею сделать Анджелу домашним репетитором великого князя в Санкт-Петербурге – не думаю, что охранка сумела бы ее раскрыть, даже с помощью шпионов в «Либерти-хаус». О плане знали только Иван, Анджела и я, поскольку Иван лично попросил меня найти британскую учительницу для этой цели, и я привела к нему Анджелу. Кто знает, насколько мы могли бы продвинуться благодаря этой идее? Если бы Анджела стала репетитором в Зимнем дворце, она совершила бы гораздо больше, чем простой шпион.