Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

– Чего надо? – прорычал он, не успел даже понять, кто стоит перед ним. – Мортхаус, я очень занят. Надеюсь, вы явились сюда с новостями и не станете тревожить меня попусту?

Это был не столько вопрос, сколько приказ. Мортхаус вошел в кабинет и остановился перед столом:

– Да, сэр, у меня есть новости. Утром, после вашего ухода, я занялся поисками, и мне, кажется, удалось выяснить кое-что насчет призраков.

Фаулер отложил перо и откинулся на спинку стула. Глаза его сузились.

– Ясно. Ну, и что же вам удалось выяснить?

– Осмотрев комнату Энни Шьюри, я заключил, что она покидала дом в спешке. Ее кровать так и не была расстелена. Все вещи она унесла с собой. Мне представляется очевидным, что именно она и производила так называемые потусторонние шумы, а после, опасаясь возможного разоблачения, в ужасе бежала. Я нашел на заднем дворе некое шумопроизводящее устройство, которое, судя по всему, принадлежало ей.

Фаулер кивнул:

– Весьма похвально, констебль. Недурно сработали. А нам известно, где эта Энни Шьюри сейчас?

– Известно, сэр. По-видимому, она обитает в одном из доходных домов в Лейте. Я видел ее там сегодня утром, но задержать не сумел.

– Весьма и весьма похвально. Однако я должен спросить, вас, констебль: вы уверены, что пришли ко всем этим заключениям самостоятельно?

Мортхаус почувствовал, что во рту у него пересохло, а сердце забилось чаще.

– Конечно, сэр, а как же иначе?

Фаулер хлопнул ладонями по столу, заставив перо подскочить в воздух на целых шесть футов, затем встал, отодвинув стул так резко, что тот ударился об стену. Инспектор обошел стол, и Мортхаус инстинктивно отступил, но начальник вплотную приблизился к нему. Джеймс снова отступил и оказался приперт к стене, а Фаулер навис прямо над ним, так что его лицо оказалось всего в футе от лица констебля.

– Думаете, я совсем идиот, Мортхаус? – завопил он. – Так получилось, что утром, вскоре после отъезда, я вернулся к дому Тернеров и видел, как вы пустили внутрь мистера Шерлока Холмса! Что вы на это скажете?

– Мистер Холмс явился туда по просьбе миссис Тернер, и мне ничего не оставалось, как впустить его, – пролепетал Джеймс.

– Может быть, может быть, но разве это миссис Тернер немного погодя уехала в кэбе с мистером Холмсом?

Мортхауса прошиб холодный пот: он понял, что на этот раз ему не выпутаться. Глупо было надеяться, что его контакты с Шерлоком Холмсом останутся незамеченными, особенно если учесть вражду, которую Фаулер, казалось, питает к ним обоим.

– Вы сознаете, что умышленно ослушались моего приказа не подпускать его к месту преступления? – продолжал вопить инспектор. – Мало того: судя по всему, вы с ним на пару следили за служанкой Тернеров, которая, возможно, станет подозреваемой в убийстве. Да я с вас шкуру за это спущу, Мортхаус!

Бешеная ярость стоявшего перед ним человека оказала на Мортхауса прямо-таки уничтожающее воздействие. Он был уверен, что именно этого инспектор и добивался. То была проверенная тактика гориллы, которая колотит себя в грудь, желая напугать жертву. И вдруг посреди всего этого кошмара у Мортхауса мелькнула спасительная идея.

– Вы правы, сэр, но я пошел на это сознательно. Я использовал сыщика в своих целях и позволил ему привести нас к дому Энни Шьюри. Мне подумалось: какой смысл, имея собаку, лаять самому?

Фаулер по-прежнему свирепо пялился на констебля:

– Это и есть ваше оправдание?

Мортхаус кивнул, изо всех сил стараясь не опустить взгляд.

– Что ж, ладно. – Фаулер отступил на шаг назад и пригладил на себе одежду.

Мортхаус почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его.

– Вы отстранены от дела, констебль. Отныне им буду заниматься я, – заявил инспектор.

– Но, сэр, вы… – запротестовал было Мортхаус, однако под сердитым взглядом Фаулера тут же осекся.

– Я сказал, констебль: делом отныне занимаюсь я. – Инспектор снова взялся за перо и придвинул к себе книгу. – Надеюсь, вы вернетесь к своим обычным обязанностям и будете держаться подальше от мистера Шерлока Холмса, если хотите и впредь служить в полиции.

Мортхаус на миг заколебался, раздумывая, не стоит ли поспорить, но инстинктивно принял мудрое решение отказаться от дальнейших пререканий.

Джон Уотсон сидел в переполненной аудитории медицинского факультета и наблюдал за своим кузеном, читавшим лекцию. Патрик постоянно отступал от темы, заявленной как «Применение анестезии в хирургических операциях», ибо твердо намеревался продолжать обработку своего младшего родственника и коллеги с целью заставить его принять должность. Притихшие студенты, открыв рот, слушали, как Патрик потчует их рассказами о своем участии в Крымской кампании. Но сколь бы ни были занимательны эти байки, они давно уже начали отдавать нафталином, ибо Крымская война закончилась почти тридцать лет назад, когда большинства нынешних студентов еще не было на свете. Заметив это и принимая во внимание необходимость держать аудиторию в напряжении, Патрик повернулся к Уотсону и жестом пригласил его выйти на кафедру.