Джун Томсон - Трубка Шерлока Холмса

Однако я зря себя утруждал. Вессон только спрашивал цену каждой вещи и хмыкал, прежде чем снова положить ее на стол и заняться следующей, которую подвергал столь же тщательному осмотру.

И только когда последняя фамильная реликвия была изучена, он заговорил.

– Цены слишком высоки, – сказал Вессон.

Я отвечал, как учил меня Холмс, когда мы с ним репетировали:

– Эти предметы уникальны. Вероятно, на аукционе за них удалось бы выручить гораздо больше, но мой клиент предпочитает продать их частным образом. Однако, быть может, он согласится снизить цены, если вы пожелаете купить всю коллекцию, а не отдельные предметы. Разумеется, я должен сначала с ним проконсультироваться, прежде чем мы сможем прийти к такому соглашению.

Уверенный, что это предложение будет принято, я начал заворачивать вещи, одну за другой, намереваясь снова уложить их в сафьяновую шкатулку. И вдруг Вессон протянул худую руку и схватил меня за запястье, когда я взял миниатюру работы Сэмюэля Купера, портрет молодой леди.

– Только не эту, – сказал он резко. – Эту я беру. Полагаю, вам желательно, чтобы я расплатился наличными?

И с этими словами он достал бумажник, раскрыл его и стал отсчитывать банкноты. Затем, пока я в ужасе наблюдал за ним, Вессон быстро завернул миниатюру в вату и бумагу.

Холмс не подготовил меня к такому повороту событий, и когда миниатюра исчезла в кармане пальто Вессона, я не мог придумать, что бы такое сказать. Да мне и не дали подобной возможности. Поспешно поднявшись на ноги, Вессон направился к дверям, бросив через плечо:

– Скажите своему клиенту, что я снова ему напишу.

В следующую минуту за ним закрылась дверь.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что я лишился дара речи. Несколько минут я стоял, не в силах сдвинуться с места. Я знал, что теперь дело не поправить. Вессон ушел, а вместе с ним исчезла бесценная фамильная вещь, которая передавалась в семье Бедминстер из поколения в поколение.

Холмс мне доверился, а я его подвел.

С тяжелым сердцем я упаковал оставшиеся сокровища и доехал в кэбе до Бейкер-стрит. Там я в одиночестве долго сидел у камина, бесконечно размышляя о том, что же скажу Холмсу, когда он вернется.

Никогда еще часы не тянулись так медленно. День сменился вечером, а я все ждал, когда же на лестнице прозвучат знакомые шаги, и прислушивался к бою часов. Пробило десять, потом одиннадцать, а мой друг все не появлялся.

Наконец в полночь, совершенно измучившись, я отправился в постель. Сон мой был беспокойным: меня терзало чувство вины.

Было уже почти полчетвертого, когда вернулся Холмс. Хотя я погрузился в дремоту, чувства мои, должно быть, бодрствовали, так как я осознал, что перед домом останавливается кэб, затем ключ поворачивается в замке входной двери.

Через секунду я проснулся, зажег свечу и, надев халат и тапочки, спустился в гостиную. Там я увидел Холмса в одном из его обличий (с каштановой бородой, в круглой шляпе с плоской тульей). Он доливал в стакан с виски содовую из аппарата для газирования воды [25].

– Мой дорогой друг! – воскликнул он, когда я робко вошел в дверь. – Я вас разбудил? Простите меня, ради Бога, мне очень жаль.

– Это я должен просить прощения, – произнес я смиренно. – Боюсь, Холмс, что я провалил дело с Вессоном. Подумать только, ведь я позволил ему уйти с Купером! Что же я могу сказать или сделать, чтобы загладить свою ошибку? Если вы хотите, чтобы я лично извинился перед лордом Бедминстером…

– Ах, вы об этом! – отмахнулся он. – Пусть вас это не тревожит ни в малейшей степени, Уотсон. Мы сможем забрать миниатюру у Сороки-Воровки, когда пожелаем. Виски с содовой?

Его бодрый тон принес мне огромное облегчение, и, только усевшись в кресло у камина, в котором Холмс помешивал тлеющие угольки, я полностью осознал смысл его замечания.

– Вы хотите сказать, что установили личность Сороки-Воровки? – спросил я.

– Конечно, – ответил он, подавая мне виски с содовой. – Какую же еще цель мы преследовали, устроив нашу маленькую вылазку в отель «Кларидж»?

– В таком случае кто же он?

К моему изумлению, Холмс заговорил нараспев, словно декламируя детскую скороговорку или считалку:

– Вы плохо себя чувствуете? У вас замедленный пульс? Тогда пусть маленькие розовые пилюли Паркера взбодрят вас.

Увидев мое озадаченное выражение лица, он рассмеялся.

– Вам, конечно, знакома эта реклама, Уотсон? Она регулярно появляется во всех популярных дешевых газетах.