Рекс Стаут - Черная гора (сборник)

– Резинка не могла выскочить случайно. Оставшийся ее кусок все еще торчит на конце карандаша. Ее нужно было потянуть с силой и оторвать, а рваные поверхности яркие и свежие. Я могу оторвать резинку от другого карандаша и сказать, сильно ли нужно дергать.

– Нет, благодарю, этого довольно. Но на всякий случай для занесения в протокол советую отправить карандаш и резинку в лабораторию. Пусть проверят, соответствуют ли друг другу рваные поверхности.

– Инспектор, мне сделать это?

– Ну, почему бы и нет? Пометь их должным образом.

– Слушаюсь, сэр.

Кремер вернулся в красное кожаное кресло, а я – на свое место. Инспектор зажал сигару зубами, так что она вздернулась кверху в уголке рта, и вопросил:

– Ну так что?

– Вы прекрасно поняли что, – объявил Вульф. – Резинка была вырвана и размещена так намеренно, и это часть послания. По-вашему, точка после «N» указывает, что это инициал. И надо полагать, что мистера Хеллера прервали навсегда, прежде чем он успел поставить вторую после «W»?

– Ваш сарказм ничего не изменит. Это по-прежнему «N. W».

– Нет. Не «N. W». И никогда не было.

– Для меня и окружного прокурора – «N. W». Пожалуй, нам лучше перебраться в Нижний Манхэттен, в его кабинет.

Вульф укоризненно воздел руки:

– Ну и ну! Мозги у вас отнюдь не ослиные, но ведете вы себя как осел. Предупреждаю, сэр, если вы будете настаивать на абсурдном предположении, будто такова суть послания мистера Хеллера, то рискуете прослыть ослом.

– Полагаю, вам известно, в чем она состоит?

– Да.

– Известно?

– Да.

– Я жду.

– Ну и ждите себе. Если бы я решил, что могу отработать эти деньги, – Вульф похлопал себя по карману, – всего лишь расшифровав для вас послание, это было бы просто. Однако при вашем нынешнем настрое вы наверняка подумаете, что я мухлюю.

– А вы проверьте.

– Нет, сэр. – Вульф прикрыл глаза. – Выбирайте. Или каждый из нас следует своим курсом, и вы смотрите, чт́о из этого выйдет… Причем имейте в виду: мы с мистером Гудвином будем категорически отрицать, что располагаем какими-либо другими сведениями о деле и замешанных в нем лицах сверх уже изложенного. Или же вы привозите сюда убийцу и позволяете мне с ним разобраться… в вашем присутствии.

– С удовольствием. Назовите его.

– Когда вычислю. Чтобы узнать, на кого указывает послание Хеллера, мне нужны все шестеро. Поскольку я могу расшифровать его, а вы – нет, вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас, поэтому можете избавить меня от хлопот и траты времени и денег.

В твердом взгляде Кремера не читалось даже намека на теплоту или хотя бы понимание.

– Если вы можете расшифровать это послание и отказываетесь это сделать, то тем самым утаиваете улику.

– Чушь. Гипотеза не может являться уликой. Несомненно, ваша гипотеза, что послание означает «Ниро Вульф», никакая не улика. Моя – тоже, но она способна привести нас к определенным выводам, если мне будет позволено их сделать. – Вульф нетерпеливо взмахнул рукой и заговорил громче: – Черт побери, я что, намереваюсь поразвлечься за ваш счет? Думаете, мне доставляет удовольствие вторжение в мой дом орды полицейских, гонящих перед собой стадо перепуганных и взятых на подозрение граждан?

– Нет. Уж мне-то хорошо известно, что не доставляет.

Кремер вытащил изо рта сигару и уставился на нее, словно не мог понять, что это такое. Покончив с созерцанием, он бросил взгляд на Вульфа, затем на меня – и отнюдь не дружеский.

– Позвоню с твоего телефона, – объявил он, поднялся и подошел к моему столу.

Вульфу здорово повезло, что с тремя из шести перепуганных граждан ему не пришлось начинать на пустом месте. Они были решительно не настроены сообщать причину своего визита к Лео Хеллеру. И, как мы поняли из копий протоколов допросов и подписанных ими показаний, копам пришлось изрядно попотеть, дабы вытащить из них эту информацию.

К тому времени, когда к нам в кабинет доставили первого – а это произошло в начале девятого, – Вульф уже несколько смирился с выпавшими на его долю тяготами и мужественно им противостоял. Ему не только пришлось проглотить ужин пятнадцатью минутами раньше обычного, но также и нарушить одно из собственных строжайших правил и ознакомиться с документами за едой. И все это в обществе инспектора Кремера, принявшего приглашение заморить червячка.

Конечно, Кремер вернулся с нами и в кабинет и тут же вызвал из гостиной, куда набилось изрядное количество народа, полицейского стенографа, пристроившегося с краю моего стола. Сержант Пэрли Стеббинс, некогда признавший в приступе великодушия, что я не совсем уж потерян для общества, ввел подозреваемого и усадил его перед Вульфом и Кремером, а сам расположился у стены.