Ник Пиццолато - Остров пропавших душ

– Да нет. Только не с тыла. Вон там проходит еще одна аллея. У клиники своя разгрузочная парковка.

– Не знаю, – повторил я и дал ему пройти вперед. Затем вытащил крепкие рабочие перчатки, которые держал в заднем кармане, и, задержав дыхание, натянул их. Я мог бы сделать это разными способами, но он был тощ, как котенок, поэтому это должно было сработать.

Когда Трэй повернулся, то даже отпрыгнул, потому что я подошел действительно очень близко, но было уже поздно. Я обхватил его горло. В его глазах появился ужас понимания того, что должно было произойти, и они налились кровью. Раньше я часто видел такие физиономии.

– Ш-ш-ш-ш , – успокоил я его. – Тише. Тише .

Он попытался сопротивляться, но руки у меня были длиннее на добрых девять дюймов. Лицо его стало бордового цвета, капилляры выпирали и лопались под его кожей. Он попытался достать этот маленький нож-бабочку, но тот выпал и загремел по тротуару. В этот момент я сжал пальцы и сломал его подъязычную кость. Его глаза задергались и закатились назад. Воздух с последним всхлипом вырвался из его тела, и я почувствовал вонь его испражнений. Язык вывалился наружу, как толстый, измученный слизняк. Когда я положил тело на землю, то почему-то подумал, что надо было сначала все объяснить ему, объяснить, что все это только ради девочек. Хотя, наверное, это не сделало бы его последние минуты легче.

Я проверил оба выхода из аллеи, там, где ночь разгонялась уличными фонарями, а потом подогнал пикап так, чтобы дверь была скрыта в тени деревьев. Посадил труп на пассажирское место и облокотил его голову на боковое окно. Я планировал выехать из города по второстепенной дороге, которая плохо освещалась, предварительно запаковав его в мешки и засунув в кузов. Но он так естественно выглядел на переднем сиденье, опираясь головой о стекло, как будто только что заснул. И хотя в кабине воняло его посмертным дерьмом, между нами даже появилась какая-то близость.

Удивительно, но я даже почувствовал к нему что-то вроде взаимного уважения. Как будто он тоже знал что-то об этих необъятных пустых полях, о гостиничных номерах на одного, о кофе, который готовят на разогретом подносе, о криках « выключить свет! » по вечерам. Со своей стороны, я был единственным, кто понял весь ужас того положения, в котором он оказался в конце своего пути в той аллее вместе со мной.

Вот так я и вывез его из города, прислоненным к стеклу. Моего пьяного друга. Моего последнего закадычного кореша. Слабого и безрассудного в молодости.

Ла Порте находился милях в тридцати от Галвестона, и его болото выходило прямо в Галвестонский залив. Когда я раньше работал на Сэма Джино, я бывал здесь пару раз. Как давно это было. Но место совсем не изменилось. Заводь, которая называлась Мараис ду Чиен: большой, черный, запутанный лабиринт омутов и водоворотов, похожих как близнецы, путаница из кипарисов, сосен и ив, кишащая аллигаторами, змеями и древними морскими щуками размером с каноэ. Заброшенная дорога вела к полоске леса, которая обрывалась прямо в болото. Все это было на месте, только еще более разросшееся: гигантские сосны и обвивающие все лианы, и высокие деревья, полностью покрытые кудзу, поэтому все это выглядело как единое целое, как какое-то доисторическое чудовище, чей силуэт выделялся на фоне светлеющего неба.

Я выключил фары и припарковался между соснами на самом краю обрыва. Проделав дыру в одном из мусорных мешков, надел его через голову, наподобие халата брадобрея, а потом уже вытащил тело из грузовика. Вынул у него из карманов ключи и бумажник, снял с него рубашку и штаны, а затем сделал надрезы ножом у него в подмышках, там, где уже успела скопиться загустевшая кровь. Сначала я хотел завернуть его в мешки и привязать к ногам какой-нибудь груз, но услышал, как захлюпала и забурлила вода в болоте. В темноте я почти увидел, как аллигатор поднялся из глубины тины и как его хвост опустился на поверхность воды с характерным шлепком « плоп ». Где-то вверху раздались хлопки крыльев. И я уложил труп прямо на краю обрыва. Даже мертвый, он почти ничего не весил. Когда я слегка подтолкнул его, он с громким всплеском свалился в темноту. Я прислушался и услышал влажные звуки – население болот собиралось на пир. Потом я положил его вещи в другой мешок, сделал из него тугой узел и забросил далеко в болото. Вода внизу заколыхалась.

По пути назад я выбросил бумажник Трэя в мусорный контейнер, стоявший перед «Макдоналдсом». Затем притормозил у первого же магазина и купил себе пинту [62]«Джим Бима» [63]– настоящей гадости, но ничего другого у них не было.