Самюэль Бьорк - Я путешествую одна

– Достаточно большую.

Миа изучающе посмотрела на молодого актера. Он выглядел искренне и невинно, но как бы то ни было, он был актером. У него был доступ к телефону Вероники Бах, и он только что сказал, что репетирует «Гамлета».

Who’s there?

На мгновение она подумала, не забрать ли его в участок для дальнейшего допроса, но решила, что лучше будет установить за ним слежку. Они быстро выяснят, является ли Бенджамин Бах тем, за кого себя выдает.

– Большое спасибо, – сказала Миа и снова дотронулась до его руки. – Вы очень помогли нам.

Она поднялась и застегнула молнию на куртке.

– И это все? Вы не хотите ничего перекусить?

– Нет, спасибо. Увидимся, Бенджамин.

– Увидимся, Миа. Увидимся.

Миа надела шапку и вышла из кафе с улыбкой на лице.

Тобиас Иверсен свернулся в комочек так, чтобы проползти под забором к своему пункту наблюдения. Отсюда открывался хороший вид прямо на постройки в лесу. Он разбил палатку за деревьями, где никто не мог его увидеть, и заночевал там. Вообще он подумывал вернуться домой, но после встречи с девочкой в сером платье он просто должен был остаться тут. Ракел. Так ее звали. Она написала ему записку, попросила о помощи. Сейчас важнее остаться здесь, в лесу, чем идти обратно, в мрачный дом, где никто не улыбается. Тобиасу было всего тринадцать, но чувствовал он себя намного старше. Ему приходилось быть старше уже долгое время. Он переживал такие вещи, о которых не нужно знать детям, но теперь это уже неважно. Здесь, в лесу, он сам себе господин.

Тобиас наклонился к самому краю и поднял бинокль. Внизу во дворе все было тихо. Он не знал, сколько сейчас времени, но вряд ли много, ведь еще не до конца рассвело. Теперь он подробнее разглядел то, что заметил прошлым вечером. Без сомнений, они тут строили много всего. Повсюду лежали материалы, доски разного размера, мешки, наверное, с цементом, потому что рядом стояла бетономешалка, маленький трактор и еще маленький экскаватор. Всего там было семь домов, все белые. Главный корпус, маленькая церковь с крестом на верхушке, два стеклянных дома – скорее всего, парники, три домика поменьше и маленький сарай. Накануне вечером Тобиас лежал на том же месте, пока не стало слишком темно для бинокля. Он составил небольшую карту окрестностей, со всеми домами, с полем, с песчаными холмами, с самыми большими кучами досок и с воротами. Высокий забор, через который они просовывали записки, окружал всю территорию, судя по всему, вход был только один. Ворота. Он не видел, заперты ли они, но видел, что закрыты. Вчера он видел, как их открывал какой-то мужчина. Прямо перед тем, как стемнело, приехала большая черная машина, может, «лендровер» или «хонда CR». Тобиас немного разбирался в машинах. Он не очень ими интересовался, больше любил мотоциклы и мопеды и все, что может ездить по пересеченной местности, но все-таки кое-что понимал и в них.

В автомобиле сидели двое, их принимали так, словно это король, или премьер-министр, или кто-то подобный. Молодой человек с короткими светлыми волосами, слуга или охранник, выпрыгнул из машины первым и побежал открывать дверь второму человеку, мужчине постарше с кучей седых волос и посохом, прямо как у Гэндальфа из «Властелина колец».

Все вышли из домов, кивая и кланяясь новоприбывшим, некоторые лично поприветствовали седого мужчину, а потом они все вместе зашли в главный корпус с крестом наверху. Потом стемнело, и он уже больше ничего не видел. В окнах домов горел свет, но они были покрыты чем-то вроде стекла, или не совсем стекла – в общем, через него ничего не видно. Тобиас не знал, как оно называется. После этого он съел свои бутерброды и подогрел немного супа на газовой горелке. Он был очень осторожен, ведь вообще-то нельзя пользоваться горелкой внутри палатки, но он не хотел светиться снаружи, его же могли заметить. А еще он видел по телевизору, что все полярники так делали. Берге Оусланд, например, зажигал горелку внутри палатки, потому что снаружи было слишком холодно, или боялся медведей, или еще по какой-то причине. Во всяком случае, он так делал.

Вначале Тобиас не мог уснуть. Думал о девочке. Она так не похожа на девочек в его классе. Сейчас очень непросто быть девочкой – так говорит Эмилие, их учительница норвежского. Однажды они говорили об этом в классе, потому что девочки были очень легко одеты. Она говорила об этом целое занятие, без норвежского и учебников, о том, что девочки слишком ярко красятся, слишком оголяют животы и носят слишком короткие юбки. Эмилие говорила, что важно помнить: им всего тринадцать, и она понимает их, ведь все, кого показывают по телевизору, часто одеты в один бюстгальтер и трусы с чулками в своих клипах. После этого они установили несколько правил: что можно, а что нельзя, и стало лучше. Но тем не менее их одежда все еще сильно отличалась от одежды Ракел.