Фрёлик бросился вперед.
– Стоять! – крикнул он Хёугому. – Стоять, не двигаться!
Краем глаза он видел, как женщина поспешно выводит детей на лестницу. Колени у Хёугома подогнулись. Франк против воли замедлил шаг.
Эрик Хёугом стоял на коленях и раскачивался взад и вперед.
– Стоять! – чуть тише повторил Фрёлик, приближаясь к Хёугому.
У того на лице появилось отстраненное, почти мечтательное выражение. Он по-прежнему не мог обрести равновесие и напоминал наркомана под кайфом. Фрёлик резко остановился, когда Хёугом начал заваливаться.
Их разделяло пять метров; Хёугом представлял собой странное зрелище. Пола пиджака как будто приклеилась к правому бедру.
– Помогите, – прошептал Эрик Хёугом, падая и перекатываясь на бок.
– Что с вами? – спросил Фрёлик, склоняясь над ним. – Вы ранены?
Хёугом дышал затрудненно, со свистом, захватывая ртом воздух. Губы его шевелились. Франк еще ниже склонился над ним.
– В кармане… пиджака, – прошептал Хёугом. В горле у него забулькало.
– Что у вас в пиджаке?
– Шприц. Достаньте его.
– У вас шприц в кармане?
Хёугом не ответил. Он перевернулся на спину и попытался выпрямиться. Лицо его побагровело; он задыхался.
– Так-так, доктор, – пробормотал Франк, обращаясь к фигуре на полу. – По-моему, вам нужен врач. – Он задумался. Что делать? Он переводил взгляд с мобильного телефона на Хёугома, который снова перевернулся на бок и дергался в конвульсиях. – Где только эти медики, когда они нужны? – тихо спросил себя Фрёлик.
Они сидели в кафе «Юстис». Заняли угловой столик, под фотографией уроженца Осло художника Хермансена. Гунарстранна доедал большой бутерброд с яичницей и фрикадельками и запивал его черным кофе. Фристад и Фрёлик пили бочковое пиво.
– Итак, теперь, наконец, мы можем сделать то, что должны были сделать уже давно, – сказал Фристад, расплываясь в улыбке. – Положить дело на полку за недостаточностью улик. Кстати, что там было у него в шприце?
Гунарстранна оторвался от своего кофе.
– Курацит. Орудие норвежских серийных убийц-медиков [4]. Свой кейс он бросил в корзину с грязным бельем в комнате Буэнга. В кейсе мы нашли ампулы. Такой дозы хватило бы, чтобы убить слона.
– Курацит? – Фристад задумчиво кивнул. – М-да… что называется, самоубийство со вкусом!
– А я называю это невезением, – проворчал Гунарстранна, поворачиваясь к своим собеседникам. – У него не было ни единого шанса! Паралич дыхательных путей наступил почти мгновенно. Конечно, он держал шприц наготове не для себя, а для Буэнга. Когда ты примчался в дом престарелых и спугнул его, он сунул шприц с лекарством в карман. Он и лежал там, как неразорвавшаяся бомба, до того столкновения на парковке. Должно быть, когда он въехал в ту машину, шприц вонзился ему в ногу. Патологоанатому пришлось вырезать иглу, так глубоко она сидела.
– Символично. – Фрёлик покачал головой. – Очень символично!
– Что символично?
– Что он собирался вызвать у Буэнга паралич дыхания. Должно быть, Хёугому нравилось душить… Даже лекарство выбрал такое, чтобы вызывало удушье.
Фристад допил пиво и вытер губы.
– Насколько я понимаю, его жена созналась в убийстве Хелене Локерт. С чего вдруг ее муж начал убивать людей?
Инспектор полиции Гунарстранна не спешил с ответом.
– Кажется, он не верил, что она сознается, – сказал он наконец. – Правда о гибели Хелене Локерт прочно связала их на долгие годы. Он получил власть над ней. По ее словам, он издевался над ней, был настоящим зверем, а она не смела заявить в полицию, потому что он угрожал, что тогда расскажет все, что ему известно об убийстве Хелене Локерт. Что же произошло в ту субботу? Сигри Хёугом едва выслушала Катрине и тут же все пересказала мужу. Оба не знали, что делать. А потом Катрине стошнило в гостях… Хёугом убил Катрине потому, что не хотел, чтобы дело Локерт раскрыли.
Гунарстранна забросил в рот остаток бутерброда. Пожевал, проглотил и продолжил:
– Они понимали: узнав, кто ее родная мать, Катрине начнет раскапывать свое прошлое. Рано или поздно всплывет имя Сигри. По словам Сигри, муж боялся последствий. Он очень заботился о своей репутации. Адвокат Сигри наверняка будет нажимать на смягчающие обстоятельства, то есть в красках распишет, с каким психопатом ей приходилось жить. Хёугом понимал: как только все раскроется, он утратит всю власть над женой. Ничто не помешает ей обвинить его в насилии и сексуальных извращениях. Она отомстит ему за все, что вынуждена была терпеть много лет… Роль Сигри в убийстве Катрине сводится к звонку мужу после того, как Катрине стошнило. Он приехал и увидел, что девушка одна идет по дороге. Потом она на его глазах села в машину к Хеннингу Крамеру. Мы уже не узнаем, о чем он тогда думал и сразу ли решил задушить ее. Во всяком случае, он поехал за ними. Жену он уверял, что собирался только поговорить с Катрине. Поверила ли она ему, я не знаю.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу