Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

– Кто знает, – просто сказал Бильен, – я никогда не смотрел на это под таким углом. Но поверьте мне, господин Ван-Ин, я не думаю, что все закончилось. Если предположить, что эти люди основывают свои действия на определенного рода символике, и учесть то, как они поступили с золотом, кажется, все указывает в этом направлении. Надо очень хорошо подумать, прежде чем сделать следующий ход. Боюсь, что их планы не ограничиваются одним инцидентом.

Лео одобрительно кивнул, и Ван-Ин вынужден был согласиться с ними. Он и сам в большей или меньшей степени пришел к такому же выводу и тоже не видел другого объяснения происшедшему.

– Я тоже думаю, что символика была для преступников, по крайней мере, так же важна, как и само дело. Дегроф, наверное, знает, что все это значит.

Ван-Ин взял на заметку слова Бильена. Этот человек был из другой «лиги», уж слишком он проницателен для простого консьержа.

– Еще бокал вина, господин Ван-Ин?

Ван-Ин выудил свои сигареты из кармана и положил на кофейный столик.

– Почему бы и нет, господин Бильен, – сказал он добродушно. – Может, вы окажете нам любезность и расскажете о Ковчеге Завета, поскольку у нас есть немного времени?

Лаурент Де-Бок и Даниел Феарехье провели ночь в швейцарском коттедже в стиле шале неподалеку от Намюра. Несмотря на стресс и напряжение, которыми были отмечены предыдущие несколько дней, Даниел крепко и спокойно спал.

Лаурент разбудил своего ученика в 7.30.

– Пора вставать, мой мальчик, – сказал он нежным, но решительным тоном. – У нас много дел впереди.

Он погладил лоб Даниела тыльной стороной ладони и побрел обратно на кухню. Кофе был готов, и Лаурент положил два ломтика хлеба в тостер. Даниел появился через пять минут. Потолок в кухне был низким, ему приходилось наклонять голову. Он выглядел усталым и изможденным.

– Твои глазные капли возле тарелки, – сказал Лаурент и налил кружку кофе с большим количеством молока.

Даниел поглощал еду, как голодный волк, а Лаурент осторожно грыз тост с маслом. Когда Даниел закончил, Лаурент убрал со стола.

Даниел одевался в спальне, пока Лаурент превращал прямоугольный стол в алтарь с распятием и свечами. Юноша не особенно обрадовался, когда увидел манипуляции Лаурента.

– Должны ли мы? – вздохнул он.

– Еще раз, мой мальчик. Мы не можем допустить ошибки. Сделай это еще раз для меня. Тогда я буду доволен.

На секунду Даниел закрыл глаза и глубоко вздохнул. Лаурент подал ему облачение – одну деталь за другой.

– Сперва стихарь, потом целуй крест на епитрахили.

Даниел не спорил. Он просунул голову в отверстие в ризе и расправил ее на руках и плечах, как опытный священник. Затем они провели ритуал. Он практиковался каждый день в течение последних трех месяцев.

Лаурент внимательно наблюдал и поздравил его, когда все было кончено.

– Отлично, мой мальчик. Никто ни о чем не догадается. Я в этом абсолютно уверен.

Пока Даниел курил, Лаурент взял среднего размера чемодан «Самсонайт» из гардероба и положил в него чистую одежду, нижнее белье, бритвенный набор, серебряную чашу, молитвенник, пару романов и полотенца. Он также упаковал джинсы, свитер и спортивные туфли – мальчик должен уйти в спешке, а клерикальной наряд будет привлекать слишком много внимания.

Они сели в «мерседес» в 10.30 и поехали в направлении Марш-ле-Дам. Поездка заняла не более десяти минут. Лаурент остановил машину чуть менее чем в полумиле от монастыря.

– Если все пойдет по плану, я заберу тебя отсюда в пятницу вечером, – сказал Лаурент. – И не забудь, что ты покинешь монастырь, если что-то пойдет не так. Но вряд ли такое случится. Я продумал все до мельчайших деталей.

Есть еще кое-что. В настоящее время в монастыре находятся четыре других гостя. Таким образом, каждый является потенциальным подозреваемым. Но я не думаю, что Бенедикт забьет тревогу.

– Будьте уверены. Я не подведу вас.

Лаурент приблизился и поцеловал Даниела в лоб.

– Я знаю это, мой мальчик.

Даниел вышел из машины и взял свой багаж с заднего сиденья, поднял руку, прощаясь, и быстро направился в сторону монастыря.

– Удачи, мальчик, – прошептал Лаурент.

Он следил за Даниелом взглядом, пока тот не скрылся за деревьями. Затем он вернулся к машине и, придерживаясь скорости тридцать миль, поехал в Намюр.

Даниел стоял у монастырских ворот немного сконфуженно, его обуревали разные чувства. «Монастырь де Вифлеем», – прочитал он надпись и повторил четыре раза. Монастырь восемнадцатого века окружала неестественная тишина. Не щебетали птицы, не нарушал тишину шелест листьев. Это была наименее надежная часть плана, но Лаурент отказался сделать исключение. А Даниел обещал, что не будет разочаровывать его.