Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

Смешно! Ей надо притвориться, что она ничего не видела, и вести себя с достоинством. Что она такое воображает? Что он собирается задушить ее в прачечной?

Да, она так и думает! А почему нет? Мистера Гревилла утопили в его собственной ванне, а мистера Рэдли взорвали бы, когда он сидел бы за столом в своем кабинете, если бы вместо него не взорвали мистера Макгинли.

Грейси швырнула в него шест, повернулась и побежала, стуча каблуками по каменным плиткам пола. Юбка развевалась, путалась вокруг ее ног и мешала ей бежать. Финн, наверное, бросился за ней, сейчас он ее догонит! Она слышала его, слышала, как он бежит и зовет ее. Что, если он ее поймает? Теперь он был зол, и она его ушибла. Девушка чувствовала, как он злится.

Грейси никогда не бегала так быстро. Пулей летя по линолеуму коридора, она резко обогнула угол, задев стену, с трудом удержалась на ногах, расставив руки, и, как пушечное ядро, ударилась о кого-то. И закричала от ужаса.

– Эй, что такое? Что с тобой? Можно подумать, что за тобой мчится сам дьявол!

Это был мужской голос. С ирландским акцентом. Человек схватил ее.

Горничная подняла голову, и сердце у нее почти остановилось. Это был мистер Дойл. Он держал ее за запястья и улыбался.

Она развернулась и изо всей силы ударила его мокрой юбкой по лицу, а потом пнула ногой в голень.

Падрэг вскрикнул от боли и удивления и отшатнулся.

Вырвавшись у него из рук, девушка снова помчалась сломя голову к зеленой двери, а потом в коридор. Попавшийся ей на пути лакей с изумлением воззрился на нее.

– С вами все в порядке, мисс? – спросил он, нахмурившись.

Грейси все еще держала в руках юбку. Чепчик у нее слетел, а лицо, наверное, было ярко-красным.

– Да, совершенно, – ответила она с максимально возможным достоинством. – Спасибо, Олберт.

Затем девушка перевела дух и решила, что надо подняться в комнату Шарлотты. Это было, наверное, единственное место в доме, где ей не грозила опасность.

Нелегко было искать туфли с синими каблуками! За ланчем Шарлотта встала, извинилась перед всеми, кто сидел за столом, и ушла, сославшись на недомогание. Пусть все считают, что это расстройство желудка. Об этом никто никогда не расспрашивает подробно, и никто не почувствует себя обязанным ее сопровождать. В таких случаях человеку больше всего нужно одиночество.

Как только Шарлотта удалилась на достаточное расстояние от столовой, она побежала наверх. Лакей, которого она встретила, обеспокоенно взглянул на нее, но ничего не сказал. Ему не положено было интересоваться, почему некоторые гости ведут себя эксцентрично.

Грейси видела на лестничной площадке не Кезию – в этом Шарлотта была почти уверена. Мисс Мойнихэн слишком хорошо сложена. Нет, это одна из оставшихся женщин. Миссис Питт опасалась, что это Юдора. Ведь у нее, кроме всего прочего, был мотив для убийства, и любая женщина ее поняла бы.

Шарлотта уже знала, где чья комната. Надо было начать со спальни Юдоры, которую, слава богу, кто-то сегодня уговорил сойти вниз к ланчу. Было бы крайне неудачно, если бы обе овдовевшие женщины решили остаться у себя – для этого им не потребовалось бы изобретать какой-нибудь предлог. Хозяйка дома хорошо потрудилась, чтобы выманить их: это был тяжкий труд. Но Эмили – хороший дипломат, и ее не пришлось убеждать, что необходимо было как можно скорее разрешить загадку преступления, что это было крайне важно. Она все еще с трудом контролировала себя и старалась не показывать, как боится за Джека. И тут ей как раз представилась возможность сделать что-то реальное, нашелся выход для физической и нервной энергии, способ чем-то помочь.

Шарлотта постучалась в дверь к Юдоре – так, на всякий случай, вдруг в комнате была Долл.

Ответа не последовало. Молодая женщина открыла дверь, вошла и сразу же направилась в гардеробную. Времени было в обрез, и требовалось быстро сообразить, в каком из шкафов находится обувь. Миссис Питт заглянула в первый шкаф и увидела целый ряд вечерних платьев. Как же это ужасно – рыться в вещах другой женщины без ее ведома! И какие же это прекрасные платья… Все из дорогого, тяжелого шелка или тафты… А какие тонкие кружева, гладкая шерсть и габардин! Капюшон дорожного плаща был оторочен очень ценным мехом. А какие цвета! Они бесподобно подошли бы самой Шарлотте. И это все свои платья, не заемные. Жена полицейского ощутила укол зависти.

Но это же абсурд – так думать! Кому нужны красивые платья ценой замужества с таким человеком, как Эйнсли Гревилл?