Хьелль Ола Даль - Смертельные инвестиции

– Я увидел следы.

– Какие следы?

– Взломанный замок на двери.

– И больше ничего?

– И замок на воротах, конечно, тоже! Но давайте оставим это. Не вижу смысла продолжать разговор. Повторяю, ко мне приходили двое ваших коллег и, как это у вас называется, сняли с меня показания. Я рассказал им все. Если бы вы ознакомились с делом заранее, вы бы сэкономили налогоплательщикам несколько крон.

Гунарстранна невозмутимо продолжал, как будто ничего не слышал:

– Кое-что в этом взломе кажется мне странным. Видите ли, дверь в квартиру взломали небольшим ломиком или монтировкой, а замок от ворот, похоже, разбили о стену.

– И что тут странного?

– Все говорит о том, что действовал не профессионал, а дилетант. – Гунарстранна улыбнулся, как будто вдруг что-то вспомнил. – Дилетант, – повторил он. – Наши эксперты считают, что удары по воротам не особенно помогли бы взломщику. – Он подался вперед. – По мнению экспертов, когда взломщик пытался разбить коробку замка, ворота были уже открыты… Судя по всему, нас пытались сбить со следа. Очень неуклюже инсценировали взлом ворот, – заключил он.

– Хотите сказать, что никакого взлома на самом деле не было?

– Взломали только дверь в квартиру под вами – вы и сами ее видели. Но мы совсем не уверены, что то же самое можно сказать о воротах.

– Вы считаете, что взлома ворот не было?

– Да, такое у нас зародилось подозрение.

– На что вы намекаете, позвольте спросить?

– Я пытаюсь найти связь, вот и все. Почему вы умолчали об иске?

– Потому что к вам он не имеет никакого отношения.

– Я придерживаюсь несколько иной точки зрения. У инсценировки взлома существует лишь одно логическое объяснение. В квартиру этажом ниже проник человек, который вполне мог открыть ворота ключом, то есть кто-то из жильцов дома. – Инспектор помолчал. – Конечно, выбор у нас невелик.

– Вот именно, – буркнул Бьерке уже не так враждебно.

– Во всяком случае, вашему покорному слуге очень помогло то, что он вовремя навел кое-какие справки.

– Какие еще справки?

– Я узнал о взаимоотношениях одного бухгалтера из верхней Грюнерлёкки с Терье Энгельсвикеном.

Гунарстранна отлично видел, что Бьерке весь на нервах. Спина прямая, как палка; он положил руки на колени и чуть подался вперед – как будто сидел на унитазе. В детской воцарилась тишина. Инспектор повернул голову. Миа Бьерке стояла на пороге за спиной мужа. Сам Бьерке сидел неподвижно. Даже когда она села рядом, сдвинула колени и посмотрела на него. Лицо женщины побледнело. Муж ее как будто не замечал. Сидел и смотрел в одну точку.

Гунарстранна вежливо кивнул хозяйке. Симпатичная, но и ее лицо похоже на маску… «Не знаю, что тебе известно, – подумал он. – И не уверен, известно тебе что-нибудь или нет». И все же присутствие жены несколько смягчило мужа. Вместо надменного на его лице появилось усталое выражение. Бастионы рухнули. Ну держитесь, подумал Гунарстранна, сейчас грянет буря.

– Вы постоянно недооценивали нас, Бьерке, – обратился он к хозяину дома.

Тот молчал.

– Еще совсем недавно я собирался вас арестовать.

Хозяйка ахнула, закрыла рот рукой.

– С тактической точки зрения ваш арест стал бы очень полезным. Он на время умиротворил бы мое начальство и репортеров. – Гунарстранна не спешил.

Миа Бьерке во все глаза смотрела на мужа; тот отводил взгляд в сторону.

Инспектор заговорил снова:

– Иногда мы арестовываем тех, кто крутится на месте преступления. Но из-за того, что нам часто приходится их выпускать, мы всегда вначале все тщательно проверяем…

Муж и жена Бьерке переглядывались, переговариваясь без слов. Их отношения его не касались. Гунарстранна понимал, что находится в выигрышной позиции, и решил продолжать:

– Часто нам не удается поймать настоящего преступника. Мы не знаем, что он чувствует, узнав, что арестовали не того человека. Поэтому мы не знаем, когда он занервничает и начнет ошибаться… – Инспектор развел руками. – Зато репортеры получают козла отпущения и отыгрываются на нем по полной программе! Читатели узнают о нем всю подноготную… Что поделаешь, в наше время публика тоже требует хлеба и зрелищ!

Гунарстранна улыбнулся фарфоровыми зубами и подумал: как хорошо, что он один! Не нужно ни перед кем оправдываться за то, что он сейчас наговорил.

– Мы обязаны действовать с умом… – Он поморщился и покачал головой. – В конце концов правосудие настигает настоящего преступника; ему выносят приговор, назначают наказание. Но тот, кого арестовали первым, до конца жизни не смоет с себя пятна. Пройдет два года, три, пять лет… Фамилию настоящего убийцы все забудут. Зато все будут помнить снимки первого арестованного, который тщетно отворачивается от камер. И рассказы о его трудном детстве, которые печатались в разделе криминальной хроники… В детстве подозреваемого репортеры найдут истоки его характера.