Стивен Хантер - Третья пуля

Огромный «Линкольн» завершил поворот и двинулся по Элм-стрит в сторону тройной эстакады, удаляясь влево от нас. Люди, стоявшие по обеим сторонам улицы, продолжали громко кричать и энергично махать руками, словно в решающий момент футбольного матча. И тут раздался громкий хлопок.

Боковым зрением я видел реакцию Лона. Он не вздрогнул, а лишь едва заметно качнулся вперед, продолжая крепко держать в руках винтовку, которая оставалась неподвижной, и сохраняя полное спокойствие. Я знал, что в нужный момент, когда голова президента окажется в перекрестье его прицела, он мгновенно сделает необходимые корректировки, приподнимется и выстрелит.

Я вперил глаза в Кеннеди. Никакой реакции, никаких резких движений, ничего. Может быть, это не Алик, а автомобильный выхлоп или петарда?

Едва я успел подумать об этом, как раздался второй хлопок, и хотя в промежуток между двумя выстрелами автомобиль проехал около десяти метров, я так ничего и не заметил. Может быть, какое-то незначительное движение, но не реакцию, которую обычно вызывает попадание пули.

Этот дурак промахнулся дважды. Ну конечно! Идиот! Меня охватила ярость. Боже, каким же нужно быть болваном! Ни разу в жизни не сделал ничего как следует.

– Он промахнулся, Лон, – выдавил я из себя.

Успел заметить, с какой грациозностью тот поднял винтовку. Его правый локоть в поисках надежной опоры еще сильнее вонзился в бесчувственное колено. Он слегка подался вперед и прильнул к окуляру оптического прицела. Подушечка его пальца осторожно прикоснулась к спусковому крючку. Следующие две или три секунды показались мне вечностью, хотя, возможно, я говорю это лишь для придания своему повествованию пущего драматизма, пусть даже никто никогда не прочитает эти мои откровения.

Винтовка слегка подпрыгнула в руке, но голова осталась неподвижной. Последовавший звук напоминал стук книги, упавшей на паркетный пол, с небольшим призвуком вибрации, сходным с жужжанием во внутреннем ухе, но не вызывал ни малейших ассоциаций с выстрелом. Таким образом, этот ключевой момент истории был отмечен не громовыми раскатами, а тихим треньканьем или звоном виолончельной струны. И не успел стихнуть этот звук, как мне показалось, будто я услышал третий выстрел Алика. Не прозвучали ли эти два выстрела одновременно? Нет, поскольку я слышал их оба. Похоже, Алик выстрелил на несколько сотых долей секунды позже Лона. Но тогда мы еще не сознавали, как нам повезло.

– Все в порядке, – невозмутимо произнес Джимми. – Теперь прошу на выход, а мне нужно здесь немного прибраться.

Лон, сидевший с каменным лицом, передал винтовку, в то время как я, опустившись на колени, снимал тормоза с колес кресла. Джимми одной рукой приподнял кресло, чтобы вытащить из-под колес пальто. Мы вдвоем спустили кресло на пол, и я тут же повез его к двери.

– Без суеты, сэр. Помните, что вам нечего скрывать.

Я обернулся и увидел, что Джимми уже наполовину разобрал винтовку и отворачивает третий винт. Дверь закрылась. Мы с Лоном оказались во внешнем помещении офиса, из которого вышли в коридор. Я толкал перед собой кресло, стараясь контролировать дыхание.

– Ну как, по-твоему, хороший выстрел?

– Хью, никогда не спрашивай меня о том, что я видел в прицел.

Мы подъехали к лифту. Я целую вечность ждал, когда поднимется кабина. Втолкнув Лона внутрь, нажал кнопку с цифрой «один» и услышал, как за моей спиной закрылись дверцы.

Когда кабина открылась и я вытолкнул Лона в вестибюль, мы как будто оказались в совершенно другой Америке. Знаю, это звучит банально, и опять подозреваю себя в попытке придать повествованию излишний драматизм.

Как бы то ни было, атмосфера определенно изменилась. Казалось, поблекли краски дня. Все, кто попадался нам на пути, находились в состоянии глубокого шока: перекошенные от горя лица, нетвердая походка, сбивчивая речь. После выстрела Лона прошло всего около полутора минут, и никто еще не успел осознать произошедшее, но все почти мгновенно поняли, что случилось нечто страшное, непоправимое. Воздух был пронизан почти осязаемым ужасом. И тут поднялась паника. В вестибюле было немноголюдно, но все вдруг разом заговорили, перебивая друг друга:

– В голову?

– О боже, он мертв?

– Кто, черт возьми, мог сделать это?

– Может быть, русские?

– Откуда стреляли?

– Из Книгохранилища? Вы не шутите?

Никто не обратил на нас внимания. Я подкатил Лона к дверям, развернул кресло и вывез его на улицу, где мы окунулись в залитый солнечным светом хаос. Люди словно потеряли рассудок и беспорядочно носились взад и вперед, издавая нечленораздельные звуки.