Стивен Хантер - Третья пуля

– Итак, – сказал Свэггер, – это выстрел на большой дистанции. Но я заметил, что рядом с пистолетом, называемым иногда «Красной Девяткой», находятся четыре синие птицы и картина с изображением шести вязов. Я подумал, что словосочетания «Красная Девятка», «Синяя Четверка» и «Зеленая Шестерка» могли иметь для него какое-то значение.

– Вы знаете, – сказал Гарри, – я тоже замечал это и находил странным, но мне никогда не приходило в голову усматривать в них какую-либо закономерность. Отец никогда не отличался сентиментальностью, а это – особенно птички – настоящий кич. Не понимаю, как они оказались здесь. Давайте взглянем на картину. – Он снял ее со стены и протянул Свэггеру. – Дешевая рама. Посмотрим, что представляет собой полотно.

Он перевернул картину, отогнул четыре мягких медных клапана, удерживающих полотно в раме, и резко встряхнул ее. Полотно упало на пол. Боб поднял его. Оно оказалось свернуто таким образом, что на нем можно было увидеть лишь шесть деревьев. В действительности же это была иллюстрация из рассказа, содержавшегося в Красной Книге и называвшегося «Золотые косы страсти». В развернутом виде полотно изображало симпатичного молодого человека, целомудренно обнимающего красивую юную блондинку на фоне леса. Подзаголовок рассказа гласил: «Ее волосы были прекрасны, но только ли это любил Давид?» Автором являлась Агнес Стентон Филлипс.

– Боже правый! – воскликнул Гарри. – Вот вам типичный кич пятидесятых годов! – Он повернулся к Свэггеру. – Вы выявили странность у моего отца, о существовании которой даже я ничего не знал! Что, черт возьми, это значит?

– Это не имеет никакого отношения к вашему отцу?

– Ни малейшего. Я в полном недоумении.

– Пистолет мне тоже показался странным. Я обратил внимание, что здесь цифры связаны с определенными цветами. Что это? Радиопозывные, имена агентов, координаты на картах, цветовой код? Все это могло быть связано с разведывательной деятельностью и иметь отношение к псевдониму, который он придумал для Хью Мичума.

– Другими словами, если вы сможете расшифровать эту закономерность, возможно, она окажется связанной с Хью. Или закономерностью, основанной на том же принципе, не так ли?

– Что-то в этом роде. Я понимаю, что это не очень убедительно, поверьте мне.

– Убедительно или нет, это завораживает. Но это выше моего понимания, сержант.

– А может быть, в этом и ничего нет. Мало ли что. Просто он любил синих птиц, деревья и пистолеты «маузер».

– Но он не любил синих птиц. Он не любил деревья. Он не любил пистолеты «маузер». То, что он не любил синих птиц, я гарантирую, особенно керамических. Так что, возможно, вы что-то нащупали.

– Если даже и так, мне не хватает интеллектуальных способностей для того, чтобы понять, что это такое.

– Вот что. Кабинет в вашем распоряжении. Ищите. Я провел здесь тщательную инвентаризацию и, могу вас заверить, не нашел ни порнографии, ни записок от любовниц, ни расшифрованных инструкций от его тайных хозяев в Кремле, ни киносценариев – ничего такого, что могло бы представлять интерес для кого бы то ни было, кроме сына. И даже сын не нашел в этом ничего интересного. Оставляю вас наедине с Найлзом Гарднером и желаю успеха. Не желаете кофе, пива, бурбона, вина, сэндвичей или чего-нибудь еще в этом роде?

– Спасибо, сэр.

– Ванная дальше по коридору. Она к вашим услугам.

– Благодарю вас, мистер Гарднер.

Боб окунулся во внутренний мир Найлза Гарднера, или по крайней мере в один из уголков этого мира. Он производил на него устрашающее впечатление. Книги, в большинстве своем совершенно незнакомые Бобу. Он начал с левой стороны верхней полки – с книги под названием «Смерть в семье» Джеймса Эйджи, – методично исследуя по очереди каждый том, от А до Z, в надежде отыскать вложенные листки или пометки на страницах.

Эта процедура заняла три часа. По степени изношенности книг можно было понять, что Найлз Гарднер любил читать. Каких только авторов здесь не было: Хемингуэй, Фолкнер, Достоевский, Толстой, Оруэлл, Диккенс, Уолф, Уоллес, Беллоу, Фридман, Голдинг, Бротиган, Пинчон, Фитцджеральд, Крэйн, Флобер, Камю, Пруст, Уортон, Спиллейн, Толкиен, Роббинс, Уоллант, Кафка, Воннегут, Ирвин Шоу… Наряду с классиками он отдавал должное и писателям более позднего поколения, из серии «Современная библиотека», таким как Джим Томпсон, Джеймс Гулд Коззенс, Ллойд К. Дуглас, Герман Вук, Бернард Маламуд, Роберт А. Хайнлайн, Норман Мейлер, Антон Майрер, Николас Монсеррат, Джон Ле Карре, Говард Фаст, Роберт Руарк. Полка за полкой, Боб, словно робот, перелистывал книги и читал попадавшиеся комментарии. Время от времени на пол падали закладки, отмечавшие места, особо ценимые Найлзом, или чьи-то визитки.